Длинные Цитаты про полосы

Полосой через город прошла волна какого-то массового пятиминутного помешательства. Крайнее возбуждение охватило всех. И пунктом помешательства на этот раз было слово «война». – Война, война до победы! Смерть врагам! – кричали мужчины, размахивая палками и зонтами, кричали женщины, старики и дети в необычайном задоре и нестройно пели национальные гимны. Лица всех были страшны. Казалось, эти люди уже опьянены кровью и видят перед собой смертельного врага. – Смерть или победа! Война! Да здравствует война! Жажда действия, борьбы, крови была так сильна, что на улицах произошел ряд побоищ. Мужчины и дети дрались между собой. Женщины окружили полную даму, показавшуюся им иностранкой, и били ее зонтиками так, что от зонтиков остались одни изогнутые прутья. Их лица были бледны, глаза горели ненавистью, шляпы падали на землю, волосы распускались. А они продолжали избивать несчастную женщину с каким-то садизмом, почти сладострастным упоением жестокостью. Везде им чудились иностранные шпионы.

Почему же шли на смерть, хотя ясно понимали ее неизбежность? Почему же шли, хотя и не хотели? Шли, не просто страшась смерти, а охваченные ужасом, и все же шли! Раздумывать и обосновывать свои поступки тогда не приходилось. Было не до того. Просто вставали и шли, потому что НАДО! Вежливо выслушивали напутствие политруков — малограмотное переложение дубовых и пустых газетных передовиц — и шли. Вовсе не воодушевленные какими-то идеями или лозунгами, а потому, что НАДО. Так, видимо, ходили умирать и предки наши на Куликовом поле либо под Бородином. Вряд ли размышляли они об исторических перспективах и величии нашего народа... Выйдя на нейтральную полосу, вовсе не кричали «За Родину! За Сталина!», как пишут в романах. Над передовой слышен был хриплый вой и густая матерная брань, пока пули и осколки не затыкали орущие глотки. До Сталина ли было, когда смерть рядом. Откуда же сейчас, в шестидесятые годы, опять возник миф, что победили только благодаря Сталину, под знаменем Сталина?

 Когда-то здесь жили люди. Они плакали и смеялись, любили и ненавидели, лелеяли мечты и вынашивали планы. У них было много чувств, сжигающих их души. Теперь их нет. Они ушли и унесли с собой свои чувства, и ничто не напомнит случайному прохожему ни о них самих, ни, тем более, о бушевавших в них страстях. Но осталась деревня. Дома, где мохнатые существа, скрываясь по темным углам, ждут своих хозяев. Поля, где до сих пор в порубежной полосе стоят термы, сохранившие запах приносимых в дар Чуру вин. Вот эта сотворенная руками копань, которую населяют уже новые, неведомые ушедшим людям жильцы. И существование всего этого гораздо таинственнее, прекрасней и долговечнее, чем все чувства человеческой души. С годами это очарование затмит все остальное, и случайно наткнувшийся на древнее поселение человек благоговейно вытащит из-под земли глиняный светец или закопченные камни теплины. Глядя на них, наш далекий потомок увидит и печище, и лес, и даже людей, некогда живших здесь.

— А вам тоже знакомы эти «глупые страхи», которые приходят неизвестно откуда? — удивился я. — Представь себе, ещё как знакомы! Мне даже доподлинно известно, откуда они приходят… Сейчас-то я уже почти забыл это малоприятное чувство, а поначалу мне было страшно. И ещё как страшно! Всё время, без перерыва на обед. Я долго балансировал на краю: с одной стороны от меня были все чудеса Вселенной, а с другой… С другой стороны был я сам и всё, что я старался любить — тогда мне казалось, что это поможет заполнить пугающую пустоту в моём сердце. А на границе между тем и другим была полоса страха. Там-то я и болтался. Слишком долго, на мой вкус! Я мучительно искал выход, любую дорогу, лишь бы она увела меня в сторону от этой ужасной пограничной зоны… Мне пришлось научиться ненавидеть себя самого и всё, что меня окружало, потому что ненависть оказалась сильнее страха… Вот тебе и разгадка, откуда взялся «великий злодей» Лойсо Пондохва.

Про лис, крыс и...Когда меняю розовые стёкла в окулярах,Скажу Вам, честно, мир не кажется поганным.Слетает только позолота с малыша,Я изучаю серый мир наш не спеша.Там...рыжая лиса скрипит зубами,Брюзжит,не успокоится. СловамиПоносит. И горят от зависти глаза,Что? ПМС?По жизни бесов полоса?А серый бегемотик-фаталисткаС подругою своей- церковной крыской,С восторгом, в болтологии своейПо кастам распихали всех людей.Вот ходит некто по цепи вдоль дуба.Слагает строфы, нигилизма срубы.Показывает многим утончённых вкусВ обрядах вуду, очень милый - карапуз.А здесь я набрела на каменное сердце,В котором нет желания согреться.С обрыва отпустила я его...Лишь всплеск воды..и больше НИЧЕГО.Я фея и сегодня нафеячу,Вчера просили?Нынче ..."нате" сдачу...Пройду по вашим строками не спеша.Скажу лишь:Чмок!Смешно!Как я хороша!!!

Ничего не прошу у Бога.Иногда черная полоса становится взлетной. Ничего не прошу у Бога, Он мне все при рождении дал, Я сама по жизни теряла, А Он видел и молча страдал. В бирюзовых и пьяных закатах, Жизнь порой бестолково неслась, А в похмельных, туманных зорях, Рисовалась дороги даль. Это все возвращало Сознанье, И вдохнув полной грудью мечту, У берез белоснежных, чистых, Я давала обет Творцу. Осознанье включало ответственность, И внимание, через боль, И садило плохие эмоции, Под надзор и вечный контроль. Весь оркестр, в уставшей душе, Зазвучал переливами счастья, И запели ветра про любовь, Все свершилось, ушли ненастья! Сибирь. Copyright: Екатерина Комарова 2, 2013 Свидетельство о публикации 113010603424 «Стихи и Проза России» Рег. 0094834 от Сегодня в 10:44

Позже я для себя вывел такую формулу: в жизни есть две дороги. Одна — классное шоссе, автобан, пять полос с асфальтовым покрытием, с освещением, по нему можно даже пешком идти с удовольствием, отдыхая иногда в придорожных кафе. А в конце — красивые ажурные ворота, шикарные, золотые. И есть другая дорога — наша, русская. В деревню Нижние Котлы. Вся разбитая, в рытвинах, ехать по ней невозможно, а идти — еще трудней. А в конце — калитка скособоченная, из горбыля сколоченная. И от человека зависит, какую дорогу выбирать. Всегда стоит выбор — ваш, мой, ее, его: идти, где удобно, или там, где тяжело. Главный вопрос в том, куда придешь. Человек всегда сам выбирает свой путь. Я выбрал не шоссе.

 В жизни вообще гораздо больше плохого, тяжёлого и неприятного, чем хорошего и приятного… Это не неправильная жизнь, она просто так устроена… Поэтому не следует отчаиваться, сталкиваясь со страданиями, и думать, что тебе не повезло, и что на тебя всё сыплется, и что тебя бог наказывает неизвестно за что. Неприятности — это нормально. И страдания — это нормально. А вот всё хорошее нужно уметь видеть, ценить и радоваться этому, сколько есть сил, радоваться каждую секунду, понимая, что по законам мироздания завтра может начаться чёрная полоса, и желая успеть насладиться счастьем сегодня и запомнить это чувство надолго. Хорошего — меньше, плохого — больше. Так устроен мир… 

ГородПотерянный в апатии проспектов,Пустынных улиц, сталинских домов -Уставший город излучает спектрМерцающих в ночи прожекторов.Умолк бульвар в объятиях затишья,Вздыхает паром влажное шоссе,Прошедшая гроза была излишней -Москва стоит в туманной полосе.К рассвету обменяет город быстроСвой чёрный шарф на пёструю вуаль,С заледеневшим взглядом нигилистаОн оборвёт небрежно календарь.Очнётся жизнь в стеклянной колыбели,Погаснут хрупкой нитью фонари,Мазками светло-серой акварели Заря зальёт столицу изнутри.Дрейфует образ призрачной свободы,Нелепый парадокс тут был всегда:Минуты тянутся смолой, как годы,А годы - утекают, как вода.

Но сегодня Когда наша жизнь так изменилась так, что в стодесятиметровой квартире стало тяжело находиться, взрывоопасно. Сегодня, когда мы с Лоранc уже почти не занимаемся любовью, когда я теряю по иллюзии в день и по году жизни за день стройки, когда я говорю с малышкой Снупи, а она меня не слышит, и чтобы добиться ее внимания, я должен доставать свою кредитку, – сегодня я жалею, что не включил тогда «аварийки» Я должен был сделать это, конечно, должен. Съехать на полосу для аварийной остановки – удачней не скажешь, – выскочить в ночь, распахнуть ее дверцу, вытащить из машины за ноги и крепко-накрепко сжать в объятьях.

«Империя — это мир». Внутренний национальный мир. Территория Рима до империи была наполнена войной всех против всех. Территория Германии — до Бисмарка — была наполнена феодальными междунемецкими войнами. На территории Империи Российской были прекращены всякие междунациональные войны и все народы страны могли жить и работать в любом ее конце. И если Империя Российская была беднее, чем другие, то не вследствие «политики», а вследствие географии: трудно разбогатеть на земле, половина которой находится в полосе вечной мерзлоты, а другая половина в полосе вечных нашествий извне.

Бабье лето.Осень наложить пыталась вето.Запретить нам солнечные дни.Но пришло тепло и бабье лето.Вновь подарит радость нам любви.Капли серебрятся под лучами.По утрам туманы полосой.Звездными холодными ночами.Нежно засыпает все листвой.Пролетают нити паутины.Падая на золото листвы.Крик раздался стаи журавлиной.Зажигают первые костры.В тех кострах сгорают наши встречи.Вместе с пожелтевшею листвой.Говорят, что время душу лечит.Ты осталась счастьем и мечтой.Приходи на наше место в парке!Все начнем мы с чистого листа.Бабье лето дарит нам подарки.Ты пришла! Целую я уста...