Цитаты про время летит

 Она сказала Пока, он долго смотрел ей вслед… Для неё прошла ночь, для него три тысячи лет! За это время десяток империй расцвёл и рухнул во мрак… Но некоторые женятся, а некоторые так. 

С августом пришли грустные времена. Не знаю, как сказать по-другому. Грустные времена и всё тут. Захандрили буквально все. И милая, вечно смеющаяся соседка Люси, и любовь всей моей жизни прекрасная Андерсина, и ещё одна любовь всей моей жизни (тсс! Не стоит думать, что она должна быть одна) — несгибаемая Джульетта, и умудряющийся совмещать в себе непреходящее нытьё и жизнерадостный оптимизм, Кеттлер, и даже я, даже я, даже я... Меня зовут Джо. Я живу здесь уже пять лет. Все эти годы на земле не было никого счастливее меня. А затем пришёл август.

Моё любимое время года — июнь, начало лета. Когда всё ещё впереди. Так и надо жить, не оборачиваясь. И верить, что впереди всё лето, а позади вся зима.

Ей всегда казалась невыносимой мысль, что обстоятельства могут сложиться не в её пользу, и должно быть, она с ранних лет приучилась к неблаговидным проделкам, помогавшим ей взирать на мир с этой холодной, дерзкой усмешкой и в то же время потворствовать любой прихоти своего упругого, крепкого тела.

Не так давно в американской тюрьме за собственное изобретение сидел один чех — Петр Таборски... Один университет вел какие-то там исследования по очистке воды. Ничего не вышло, исследования были закрыты. А Таборски работал в этом университете простым лаборантом за 8 долларов в час. Он не оставил идею и стал работать над ней самостоятельно. И решил проблему! Его открытие сулило миллионы. Таборски спросил руководство, какая его доля. Ему ответили, что никакая, потому что открытие принадлежит университету, ибо сделано Таборски в рабочее время. Тогда Петр забрал свои тетради с записями и ушел. Руководство университета сообщило в полицию и обвинило Таборски в краже... собственных тетрадей. Короче говоря, в результате чех получил приговор — несколько лет тюрьмы, а после освобождения — нахождение под надзором полиции в течение 15 лет! Кстати, в тюрьме он сидел в кандалах: очень опасный изобретатель!

 Уж гипнотизирует лягушку. Против воли она прыгает в его пасть. Так люди загипнотизированы своим будущим. Как медленно, — говорят они, — идёт время! Скорей бы весна! Скорей бы 19 лет! Скорей бы завтра! Скорей бы! Скорей бы! Куда? В ту же пасть. 

Мы сейчас живём в такое время, когда «популярный» и «хороший» — это принципиально разные вещи. Потому что популярным становится всякое дерьмо, которое разносится по интернету со скоростью света. Видеоблогеры очень популярны. И ты думаешь про себя: «Ну как такое возможно? Девочка, тебе 20 лет, у тебя полтора миллиона подписчиков. Тебе же нечего сказать этому миру. Ты просто множишь говно в космических масштабах». Но, тем не менее, популярна. Я видел одну такую видеоблогершу. Она говорит: «Всем привет! Ставлю социальный эксперимент.Читать далее »

Что со мной происходит, я осознал лишь через несколько лет. Ничего! Ничего происходит не сразу. Оно подступает медленно, потихоньку, сначала ты даже не замечаешь его. А заметив, оттесняешь на задворки сознания потоком разумных доводов и твердых намерений. Ты постоянно занят, зарываешься в бессмысленную работу и какое-то время успешно отмахиваешься от этого прозрения. Но потом случается что-то, и ты вынужден посмотреть правде в глаза: с тобой происходит ровно ничего, происходит прямо сейчас, и уже довольно давно.

Самый простой способ удержать при себе двадцатилетнего мальчика – давать ему по первому требованию. После подросткового голода малец какое-то время будет думать, что он в раю. Самый простой способ удержать при себе двадцатипятилетнего юношу – не давать ему. Очень сильно удивится. Самый простой способ удержать при себе тридцатилетнего мужчину – поселиться с ним вместе. В этом возрасте они, как кони, – кто оседлает и крепче вцепится, тот и покатается. Самый простой способ удержать при себе сорокалетнего дяденьку – быть на 15 лет моложе.

О, как тебе хвалу я воспою, Когда с тобой одно мы существо? Нельзя же славить красоту свою, Нельзя хвалить себя же самого.Затем-то мы и существуем врозь, Чтоб оценил я прелесть красоты И чтоб тебе услышать довелось Хвалу, которой стоишь только ты.Разлука тяжела нам, как недуг, Но временами одинокий путь Счастливейшим мечтам дает досуг И позволяет время обмануть.Разлука сердце делит пополам, Чтоб славить друга легче было нам.Другие две основы мирозданья Огонь и воздух — более легки. Дыханье мысли и огонь желанья Я шлю к тебе, пространству вопреки.Когда они — две вольные стихии К тебе любви посольством улетят, Со мною остаются остальные И тяжестью мне душу тяготят.Тоскую я, лишенный равновесья, Пока стихии духа и огня Ко мне обратно не примчатся с вестью, Жива она и помнит про меня.Как счастлив я! Но вновь через мгновенье Летят к тебе и мысли и стремления.

Я считаю, что мы все с вами рождаемся украинцами. И раз мы родились, значит мы как-то это заслужили. Или мы, или родители, или предки наши... Неважно. И этот человек, я уверен, был рожден украинцем. Маленьким, пухлым, розовощеким украинцем, 3,5 килограмма. Вопрос в другом — как из этих трех килограмм человек превращается в стокилограммового хохла. Как это происходит? А я вам объясню. Мы сами виноваты. Вот такие, как вы, Яна, как я, как мы все. Мы сами виноваты. Все начинается в роддоме. Родился этот мальчик, нужно занести. Занести обязательно, надо дать врачу! Не дали — залезай обратно! А потом мы этого ребеночка приносим домой, и там этот ребеночек — еще украинец — как только начнет мотать на ус, так станет хохлом. Что он видит? Первое: папа.

В этом сезоне, впрочем, как и в предыдущем, в Москве модно изображать, что у тебя каждый день воскресенье. И кажется, что время остановилось и всегда будет лето. Даже зимой. И счастью не будет конца. Все пьют коктейль из веселья напополам с тоской. И все уверены, что эта party никогда не закончится…