Цитаты про себя

 В моей жизни всегда не хватало смысла. Я не хочу потратить жизнь на ковыряние в себе. Надо стать таким, как другие люди. 

 …. бывают отдельные случаи, отдельные судьбы людей, которые становятся достоянием многих, ибо цена того урока настолько высока, так много вмещает в себя та история, что то, что было пережито одним человеком, как бы распространяется на всех, живших в то время, и даже на тех, кто придет следом много позже 

Математика — это единственный совершенный метод водить самого себя за нос.

Чем сложнее и многословнее человек объясняет что-то сам себе, тем выше вероятность, что он просто оправдывается.

Все люди переплетены между собой, связаны один с другим. И в каждой жизни, проживаемой нами, мы обязаны повстречать хотя бы одну из этих Иных Частей. Великая Любовь, разделившая их, удовольствуется Любовью, которая их воссоединит. Бывает и так, что мы отпускаем от себя нашу Иную Часть, не приняв её, а иногда — даже и не узнав. Тогда для встречи с нею нам нужно ещё одно перевоплощение. И за наше себялюбие мы будем обречены на самую горшую из всех мук, изобретённых нами для нас же самих. Мука эта — одиночество.

 Я хочу, чтобы вы прекратили играть во все игры — мирские, духовные, абсолютно во все игры, в которые до сих пор играло всё человечество. Эти игры тормозят вас, они мешают вам расцвести, стать осознанным. Я хочу, чтобы вы избавились от всего этого мусора, который тормозит вас. Я хочу, чтобы вы остались одни, в полном одиночестве, потому что тогда вам будет не к кому обратиться за помощью, вы не сможете приклеиться к какому-нибудь пророку, и таким образом, у вас не появится идеи, что Гаутама Будда спасет вас. Только когда вы останетесь одни — в бескрайнем одиночестве — вам не останется ничего другого, как найти свой внутренний центр. Нет пути, некуда идти, нет ни советника, ни Учителя, ни Мастера. Это выглядит невероятно жестоко и сурово, но я делаю это, потому что люблю вас, а люди, которые этого не сделали, не любят и никогда не любили вас. Они любили только себя, им нравилось иметь большую толпу вокруг себя — и чем многочисленней была толпа, тем толще становилось их эго. 

 Я заключенный под номером 786, Смотрю на мир сквозь решетку тюрьмы. Я вижу деревни родные огни, И Зару глаза в ней видят мои. О себе забывая порой, Все мечты мои в жизнь воплощает И, родные оставив края, Моих мать и отца опекает. Пусть жизнь изменить не в моей это власти, Я Бога прошу, чтобы дал Он ЕЙ счастье. Они говорят: Мы чужие с тобой. Откуда им знать, кто чужой, а кто свой? Они говорят: Чужие мы с нею, Но разве чужую называют своею? 

Панорама ГерцаО боже, все эти дамские стишки О неразделённой, блять, любви! Прополоскайте мне кишки Пока всё это плавает в крови Из порезанных же ими вен Будто нет совсем других тем Повторяются строчки И все об одном Они доводят меня до кипения точки *Бью по столу кулаком* Она считает себя поэтессой Испачкав тетрадь в любовных соплях Пусть лучше идёт в стюардессы, Читать о безопасности и ремнях А эта - напишет о вечной любви, Как о двух лебедях, верных друг другу "Ведь наша любовь с ним - она бесконечна, подруга! Ах, что ты!? Не надо, не рви!" В клочья рву я ваш бред! Хотела мечтами своими со мной поделиться? Или с другими - погрезить - напиться?? Ох, дамочки, милые.. - нет! Засунь свои штампы подальше Придумай хоть что-то сама! Попробуй продвинуться чуть дальше программности Но нет - это всё чудеса... И снова на сцене - слезливая дама, Бормочет уныло о несчастной любви Хочется взять панораму, Прицелиться, выстрелить и уйти.. 8/10 XI 10 Alice Hexen

Так или иначе, это все ложь. Вранье — все, что мы видим и слышим. Нас нагло программируют, чтобы мы верили в то, чего в действительности нет. Благодаря эффективному внушению нами манипулируют, и мы не можем позволить себе стать их марионетками.

На меня снизошло успокоение. Наверняка так себя ощущали герои легенд, когда понимали, что им конец и можно делать все, что хочется. Собственно, что и делало из них героев, потому что в здравом уме на такие поступки решиться трудно.

Жадная гусеница запуталась в яблоке и укусила себя за жопу.

Почувствовав тошноту, Мерсо прислонился к столбу и долго пытался отдышаться, впивая в себя всю странную атмосферу этого мира, где он чувствовал себя таким одиноким.