Цитаты про трусы

 Никто с таким жаром не доказывает свою правдивость, как лжец, свою храбрость – как трус, свою учтивость – как дурно воспитанный человек, свою незапятнанную честь – как подонок. 

У тебя всего лишь одна жизнь, Майк. Один шанс прожить её, как ты хочешь. Не будь трусом!

В первые годы жизни кажешься себе безграничным. А потом присматриваешься получше и повсюду начинаешь обнаруживать свои границы: не могу не орать, не могу не трусить, не могу не врать, не могу не жалеть себя — и так во всем. Тошнить начинает, когда понимаешь, что внутри тебя понастроены бесконечные мерзостные заборчики. Они окружают тебя со всех сторон. Ты в клетке.

— Я пришла за помощью — Мои трусы и костюм супермена в суперхимчистке. — Элиот толкнула его в плечо. — Да и вообще, как я могу помочь — Морально. Ты всегда помогал — Чувствую себя успокоительным в аптечке!

 — Пароль?— У нас есть пароль?— Надо придумать. Ты меня всегда застаёшь врасплох и однажды ты увидишь какие милые рисунки у меня на трусах. 

 Трусы всегда между двух смертей. 

— Эл, будь осторожен! — Надж, я — трус. Я всегда осторожен.

«Так трусами нас делает раздумье, и так решимости природный цвет хиреет под налетом мысли бледной »Это что же получается? Смелость с разумом не дружит?))))

Ссыкота в красных трусах!

Самоубийство — это побег, а побег — это для трусов.

Даже если человек допустил какую-то ошибку в государственном деле, ее, вероятно, можно оправдать, если он сошлется на свое неумение или неопытность. Но как можно оправдать неудачу тех, кто участвовал в недавнем неожиданном событии? Господин Дзннэмон всегда говорил: «Достаточно, если воин просто отважен», и это как раз такой случай. Если человек считает, что такая неудача — унижение, самое меньшее, что он может сделать, это вспороть себе живот, предпочтя смерть позорной жизни. Жить невозможно, когда в груди становится тесно от стыда и чувства безысходности, от ощущения, что судьба отвернулась от тебя, когда в голове постоянно стучит мысль о том, что ты не можешь быть воином и что твое имя покрыто позором. Но если человеку станет жалко расставаться с жизнью, и он решит, что должен жить дальше, потому что такая смерть бесполезна, тогда в течение следующих пяти, десяти или двадцати лет его жизни на него будут показывать пальцем за его спиной, и он покроет себя бесчестьем.

 Я не боялся, что он нападет на меня открыто. Я был уверен, что он чувствует себя побежденным и трусит. Мне уже приходилось встречать таких людей, и я знал, что, потерпев поражение, они тотчас поджимают хвост. Это был не смельчак, а наглец.