Цитаты про холодные руки

Жажда...Нестерпимо хотелось воды,До озноба холодной глоток,Среди черной от гари травыНатянув что есть сил поводокТы читала о ней по губамОбступивших колодец людей,Подставляя загривок рукам,Из колодезных, влажных тенейДостававших искристую водуОцарапанным пулей ведром,Под молитвы оглохшему Богу,Под животного ужаса стон...Затихали последние крикиНа губах обгоравшие жарко,Оседавшие копотью липкойНеостывшей на спину овчаркиНа границе заката и тьмыПодползающий исподволь к лапам,Под бессмысленный смех солдатниДобивавшей безмолвные хаты...Только, будут конечно водаИ пропахшие порохом руки,Безответных небес тишина,Приблудившийся ветер, со стукомРаспахнет прогоревшие двериПревращаемых в пепел домов,Распугав обожженные тениНад комками оплавленных сновА потом, на дороге пустойОглянувшись на окон проемы,Он увидит, как черной слезойБелорусские плачут иконы...P.S.И стрелял улыбавшийся пьяноВ одинокого аиста кто - то,Стекленея глазами, упрямо,Увлеченный привычной работой...

 … существует представление о Патрике Бэйтмене, некая абстракция, но нет меня настоящего, только какая-то иллюзорная сущность, и хотя я могу скрыть мой холодный взор, и мою руку можно пожать и даже ощутить хватку моей плоти, можно даже почувствовать, что ваш образ жизни, возможно, сопоставим с моим. Меня просто нет. Я не имею значения ни на каком уровне. Я – фальшивка, аберрация. Я – невозможный человек. Моя личность поверхностна и бесформенна, я глубоко и устойчиво бессердечен. Совесть, жалость, надежды исчезли давным-давно (вероятно, в Гарварде), если вообще когда-нибудь существовали. Границы переходить больше не надо. Я превзошел все неконтролируемое и безумное, порочное и злое, все увечья, которые я нанес, и собственное полное безразличие. Хотя я по-прежнему придерживаюсь одной суровой истины: никто не спасется, ничто не искупит. И все же на мне нет вины. Каждая модели человеческого поведения предполагает какое-то обоснование. Разве зло – это мы? Или наши поступки?

— Может быть, — ответила она. — Джейк, я не говорю, что будет легко. Но как я могу не верить в волшебство, когда столько всего пережила? — В волшебство?! — А ты тем более. — Белла улыбнулась, высвободила одну руку и прижала её к моей щеке. Ладонь была теплее, чем сначала, но все равно холодная по сравнению с моей кожей — впрочем, как и любой другой предмет. — В твоей жизни непременно случится волшебство, и всё станет прекрасно. — Не неси чепуху.

Дай мне холодную руку, brДай отогреть у огня. brАвгуст сулит нам разлуку. brТы не забудешь меня? brbrБорис Садовской

Дожди.Ушел к себе и слушаю дожди.Покой течет по венам легким стуком.Ты знаешь? Счастье вовсе не наука.А чуткий взор, взирающий на жизнь.И в бесконечность, посланная мысль,вернулась что, с негаданным ответом.Упругий шелк ветров, с ладоней лета.И сбрызг росы, травою по ногамИ солнца луч бодрящий, в дреме утра.Я стал простым. И как то сразу мудрым.Как жили прежде, древние вожди.Ушел к себе и слушаю, дожди.Тянулась к небу, сонная рука.Но не пускали выше облака.Сырые и холодные, тревогой.Нас разбросало в мире по дорогам.Мы одиноки, к истине идем.В начале зов, сжигающий огнем.Потом тепло, что солнце тихим утром.Все просто. Вместе с тем без крайне мудро.Поверь. И бесконечно долго жди.Ушел к себе. И слушаю дожди.Ушел к себе и слушаю....

 Казалось бы – сегодня пришло время воспользоваться случаем, приготовиться к прыжку, сделать что-то другое (я не говорю новое, потому что все новое лежит в зоне сом, а именно другое). И ничего не происходит. Одни ходят со с понурыми лицами, другие – с этой вечной претензией на лице, какая бывает у вчерашних провинциалов, третьи просто забывают лица дома, выходя на улицу. Кругом потрясающая импотенция, глаза, состоящие из одних белков, и холодные руки. И только челюсти – жвалкжвалк. Во всем городе. В каждой гребаной подворотне. В каждой сраной квартире. Весь город превратился в одного толстожопого телезрителя, приросшего к каменному дивану и сипящему вечным похмельем: А сёня чё по ящику?  

Культура речиСтарорежимный стиль угас, Утрачена культура речи. Дворян не отыскать сейчас. Одних уж нет, а те далече: А жаль, я мог бы пофорсить, Зайти в кафе на «Станколите», Официантку пригласить И молвить: «Соблаговолите». Она мне: Чем могу служить? Я ей в ответ неторопливо: «Вы не могли бы предложить Ну, скажем, бочкового пива?» «Само собой, почту за честь! Вы завсегда у нас в почёте. Угодно будет ли присесть? Какую марку предпочтёте?» «Помилуйте, мадемуазель, Из ваших рук я хоть цикуту». «Прикажете подать? Мишель, Поди на склад сию минуту! Извольте, холодно как лёд, Всегда к услугам Вашим, барин». «Весьма польщён, позвольте счёт, Мерси, премного благодарен». Вот это жизнь, вот это стиль! Мечта поэта, праздник духа! Как можно сдать его в утиль! Не речь, а музыка для слуха. Один момент. Куда ты прёшь!? Не видишь здесь живые люди! Ах, тебе надо! Обойдёшь! Вали отсюда! Хрен на блюде! Прошу прощения, пардон. Невежды, нет на них управы.

Протягивая мне руку, смерть касается моего лба теперь. Холодно. Очень холодно. Мерзнет тело мое, душа да сердце. Я возвысилась на семь слоев над землей, о полоса. Услышьте меня. Смотрите, знайте меня! Я — Великолепная Валиде, Матерь всех правоверных, Обладательница званий, Старшая Валиде, Убитая Валиде Кёсем Султан! Прошел освежающий дождь, сладкая теплота весны, аромат цветущих веток. Погас свет... Покинула... Я покинула шестидверный дом мира. Ни справа, ни слева, ни спереди, ни сзади, ни снизу, ни сверху... Закрылись все двери. Предо мной целое неизведанное путешествие...

 Знаешь, в чем сила, брат? Сила в добре. А добро можно делать только с чистыми руками, холодной головой и горячим сердцем. 

 — Далеко-далеко за сосновым бором есть маленький сад. Там густа и высока трава, там большие, белые звезды болиголова, и всю ночь поет соловей, а сверху глядит холодная хрустальная луна, и тисовое дерево простирает свои исполинские руки над спящими. — Вы говорите о Саде Смерти? — Да, Смерти. Смерть должна быть прекрасна. Лежать в мягкой темной земле, чтоб над головой качались травы, и слушать молчание! Не знать ни вчера, ни завтра. Забыть время, простить жизнь, познать покой. В твоих силах помочь мне. Тебе легко отворить врата Смерти, ибо с тобой Любовь, а Любовь сильнее Смерти. 

Я позвонюЯ позвоню.Настойчива?Бывает.Дышать не хочется,но дышишь.И сердца стук в ладонях застревает.Быть может ты звонка не слышишьГудки...и каждый без ответа.В терпенье сложенные звуки.Не хочешь говорить?И этоТвоей обиды-мои муки!Ответь!В любви ведь нет гордыни!И кто из нас,и чем гордится? Нет,гордость не для нас!И в этом нынеПеред друг другом можем мы хвалиться.Ну что тогда?Я не просила много.Я и сейчас немногого прошу!Я с горяча!У нас одна дорога!Ответь!И я прощенья попрошу!И ночь прошла,холодная,сырая.Люблю и ненавижу.А пока,Я телефон из рук не выпускаю,Вдруг всётаки не слышал ты звонка.