Цитаты про парк

Рассуждая в более широком смысле, американцы вообще не умеют расслабляться просто ради удовольствия. Да, мы жаждем развлечений, но не удовольствия в чистом виде. Тратим миллиарды долларов, чтобы придумать занятие, - будь то порнография, парки аттракционов или война, но вовсе это не имеет ничего общего с тем, чтобы просто спокойно наслаждаться жизнью. Американцы работают усерднее, больше и напряженнее любой другой нации на планете. Но им это, похоже, по вкусу.

— Интересно, как она сейчас живёт, — задумчиво произнёс я. — Возможно, вышла замуж. Возможно, у неё трое детей, худой рыжий кот и большая чёрная собака. По субботам, они всей семьёй ходят в парк. А в воскресенье, оставляют детей у бабушки, и идут с мужем в какое-нибудь милое местечко, где он на ухо шепчет ей то, что теперь, так хочу сказать ей я. — Возможно. Но возможно так же, что она так и не вышла замуж. Работает в какой-нибудь крупной компании, каждый день с утра до ночи составляет графики, отвечает на звонки неуравновешенных клиентов. А по вечерам, выпив бокал вина, плачет в подушку. И возможно... Возможно, вспоминает того парня, который несколько лет назад, предложил разъехаться.

Я шел туда, где заканчивается город. Я шел по шумным улицам, где разноцветные машины превращаются в черно-белых людей с грустными глазами, а огни магистралей слепят глаза и сводят с ума красавицу ночь. Я шел по пыльным крышам домов, где бродячие коты чуют шальную весну, а пугливые голуби едят из рук, наблюдая круглыми глазами за смешным неловким человеком, принесшим в карманах хлеб. Я шел по паркам, где симметричность цветов выверена до угловатости, но детский смех слышится намного чаще. Я шел туда, где заканчивается город. Туда, где мы с тобой сядем на берегу моря и будем смотреть в медленно алеющий горизонт, никуда не спеша, рассказывая друг другу пустяки и смеясь общим воспоминаниям. Но там, где кончался один город, начинался другой. И снова гудели машины, куда-то спешили поезда, люди торопились жить, сбивая ногами случайную росу, а кто-то снова хотел нас...

Новый год. На небе звёзды, как хрусталь. Чисты, морозны. Снег душист, как мандарин золотой. А тот — с луною схож. Пойдёшь гулять со мною? Если нет, то я один. Разве могут нас морозы напугать? Глотают слёзы вдоль дороги фонари, словно дети, с жизнью в ссоре. Ах, не видишь? Что за горе - ты прищурившись смотри. Только ночью Новогодней, друг мой, дышится свободней, ты согласна? Просто так мы пойдём вдоль улиц снежных, бесконечно длинных, нежных. И придём в старинный парк. Там как в сказке: водят звери хоровод — по крайней мере мне так кажется — вокруг ёлки. Белочки-игрушки на ветвях. Пойдём, подружка. Улыбнись, мой милый друг.

 — Откуда ты, дружище? — Откуда ж мне идти?! Разумеется, из артиллерийского парка, где я дрался за родину. — Ну да?! И как же?.. — Геройски. 

Есть насыщенный раствор чувств, и причина его кристаллизации может возникнуть как внутри, так и вовне. Слова и события падают в эту психофизическую болтушку, и в ней образуются сгустки эмоций и переживаний, зовущие к действию. Раствор чувств обогащен ощущениями, они проникают от сосков, через кожу и нервные окончания в душу, в подсознательное, в сверхсознательное, в область духа. И эти новые очаги напряжения личности как бы сообщают раствору чувств движение, заставляют его течь в определенном направлении — к абсолютно неизведанной, полной загадок сфере любви. Волею случая в этот текущий к любви поток чувства попадают разные центры кристаллизации — слова, события, пример других людей, собственные фантазии и картины из прошлого, — тут замешаны все бесчисленные изобретения, при помощи коих парки ткут нить неповторимой человеческой судьбы.

Мне хочется думать, что у нас дети и парк, а у тебя будущее, что ради тебя я отказалась от блестящей карьеры, что через 20 лет мы все еще любим и ревнуем друг друга, а я для тебя по-прежнему красива и не могу уснуть ночью, если нет тебя.

— Мне так неловко, я растрепана. Еду с открытия нового детского парка... — Ну, и как оно прошло? — Прекрасно... Но в Дженис Ван Митр попали бейсбольным мячом... Как в сказке... — Она пострадала? — Сомневаюсь. Ей попали в голову.

Нас мало — юных, окрылённых, не задохнувшихся в пыли, ещё простых, ещё влюбленных в улыбку детскую земли. Мы только шорох в старых парках, мы только птицы, мы живём в очарованье пятен ярких, в чередованьи звуковом. Мы только мутный цвет миндальный, мы только первопутный снег, оттенок тонкий, отзвук дальний,— но мы пришли в зловещий век. Навис он, грубый и огромный, но что нам гром его тревог? Мы целомудренно бездомны, и с нами звёзды, ветер, Бог.

Разве не я, будучи младшей школьницей, ждала первого осеннего листопада? Ведь тогда мы с друзьями бежали в парк и танцевали-кружились под падающими листьями, задрав голову. Если лист залеплял глаз, как пиратская нашлепка – вот она счастливая примета! Ведь ты одноглазый пират — значит, где-то тебя поджидают сокровища.

В закрытом парке замерли качели...В закрытом парке замерли качели, Иллюзией все кажется вокруг. Залитые дождями карусели И несколько беспомощных старух. Кривые зеркала покажут правду Которую увидим только мы. Прикроет недоверие досаду И спрячется за дальние холмы. Сидит печальный клоун на манеже, Слой пудры осыпается с лица. Нарядная разорвана одежда И траурная лента в волосах. Увядшие цветы напротив тира, Не проданы билеты в шапито. Заснули музыканты у клавира И дирижер в разорванном пальто. Но все еще изменится быть может И светом заиграет темный пруд. История натягивает вожжи, Готовя обездоленным приют...

Они просто живут в таком невинном слепом невежестве. И из-за этого – очень расслабляет наблюдение за американцами. Если поехать в Америку и понаблюдать за ними в естественной среде обитания: в тематических парках, магазинах, расовых митингах, школьных массовых убийствах... Вы увидите, как они ходят, разглядывают разные цвета... формы... как все светится... разные слова... иногда представляют, что эти слова могут означать… очень расслабляет, Глазго. Как наблюдать за карпами в пруду у особняка – ну, рты открываются и закрываются. Очаровательно.