У Вас есть интересная цитата?
Поделитесь ею с нами!
— Всё не могу больше, уезжаю, ничё не меняется в Москве, суета, деньги правила дорожного движения. Я эту весну ждала, думала измениться что-нибудь — Питер вообще жёсткий город, он на костях стоит, дубак там страшный и сны мрачные снятся — Тебе то что? Тебя родители замуж выдадут — За дебила? — Я этого не говорила
Мы, женщины больших городов, стали слишком мужчинами. Отучили себя от желания довериться противоположному полу, показать слабость, которая есть в нас по природе, как бы мы не спорили с этим. Боимся признаться себе, как порою нам хочется обнять кого-то и уткнуться носом в щеку. Жизнь ведь прекрасна, когда чьей-то щеке нужен твой нос.
Нам дышится вольно среди заборов, И это может быть, Мы пишем картины, создавая отходы, И это может быть. Мы любим, рожаем в пыли по горло, И это может быть. Мы дети большого города, Он дорог нам, мы с ним будем жить.
— Всё так изменилось. Ускорение, старина. Ритм задают Штаты. И изменился не только город, люди тоже. Ты ничего здесь не узнаешь, мой бедный Франсуа. Да и я сам. Попаду в любой район через полгода и можно заблудиться. Всё растёт на глазах. Население почти удвоилось. — Идиотов в два раза больше. С ума сойти!
Цивилизованные люди не привыкли адаптироваться к среде обитания. Они адаптируют среду под себя. Они строят города, дороги, создают средства передвижения и другие механизмы. Проводят электричество, чтобы ожили и заработали их машины, облегчающий труд. Но они не знают когда нужно остановиться. Чем больше они стараются упростить себе жизнь, тем больше всё вокруг усложняют. Теперь их дети вынуждены учиться по десять-пятнадцать лет, чтобы выжить в этой опасной и сложной среде обитания. Цивилизованные люди отказавшиеся от адаптации к натуральной среде, каждый день, каждый час должны приспосабливаться под новые условия жизни созданные ими же.
Легко на сердце от песни веселой, Она скучать не дает никогда, И любят песню деревни и села, И любят песню большие города. Нам песня строить и жить помогает, Она, как друг, и зовет, и ведет, И тот, кто с песней по жизни шагает, Тот никогда и нигде не пропадет!
Старинные города — это совсем не то, что города новые, которым каких-нибудь сто или двести лет. В большом и древнем городе родились, любили, ненавидели, страдали и радовались, а потом умерли так много людей, что весь этот океан нервной и духовной энергии не мог взять и исчезнуть бесследно.
В детстве я любил смотреть на небо. На дневное небо с бегущими по нему облаками, которые жили собственной жизнью, меняясь на глазах, и безмятежно ползли одной им известной дорогой. Иногда мне казалось – точнее, я хотел верить – что символы, которые я угадываю в очертаниях того или иного облака, являются знаками, посланными мне с небес. Это было захватывающе. Но больше всего я любил звездное небо. Бескрайнюю тьму за окном, тихой ночью, когда весь город спит, а ты таращишься на далекие точки, которые пробуждают что-то смутное, неясное, но безумно волнующее в душе. А когда я вырос, то перестал смотреть на небо. Как и все, я стал смотреть вниз, на мусор и грязь.
— Знаешь что? Самая большая перемена — это что я перестала верить в будущее — иначе говоря, перестала думать о будущем как о каком-то месте вроде Парижа или Австралии — месте, куда можно поехать. С тех пор я стала думать, что все мы идем, идем, идем без остановки, только вот в конце нет никакого города или места. Мы просто идем. Вот и все.
Европеец невольно теряет свой моральный облик, когда попадает из больших городов в проклятую болотистую дыру. Рано или поздно пристукнет всякого: одни пьянствуют, другие курят опиум, третьи звереют и свирепствуют — так или иначе, но дуреют все.
Поеду в тот, другой, город. Честно, я всегда этого хотел и сейчас хочу. И хочу встретиться с этим человеком. Япона мать, да я просто хочу что-нибудь делать! Путешествовать на транссибирском экспрессе, побывать в Индии, постоять на Айерс-рок, промокнуть до нитки в Мачу-Пикчу! Хочу заняться серфингом! Я все-таки куплю дельтаплан. Снова приеду к Большому Каньону и на этот раз не остановлюсь у обрыва. Я хочу увидеть северное сияние со Шпицбергена или в Гренландии, хочу увидеть полное затмение, хочу наблюдать пирокластические зрелища, хочу пройти по лавовому туннелю, хочу увидеть Землю из космоса, хочу пить тибетский чай в Ладакхе, я хочу плыть вниз по Амазонке и вверх по Янцзы и гулять по Великой Китайской стене. Я хочу побывать в Азании! Я хочу снова увидеть, как с палуб авианосцев сбрасывают вертолеты. Я хочу оказаться в постели разом с тремя женщинами!..
Что царства, троны, столицы У времени в глазах? Расцвет их не больше длится, Чем жизнь цветка в полях. Но набухнут новые почки Взор новых людей ласкать, Но на старой усталой почве Встают города опять…
Маленькие истории, без конца повторяясь в большом городе, пишут большую историю повседневности.
Природные свойства быстрее всего утрачиваются в большом городе. Причину этого надо искать не в этике, а в геометрии. Прямые линии улиц и зданий, прямолинейность законов и обычаев, тротуары, никогда не отклоняющиеся от прямой линии, строгие, жесткие правила, не допускающие компромисса ни в чем, даже в отдыхе и развлечениях, - все это бросает холодный вызов кривой линии Природы. Поэтому можно сказать, что большой город разрешил задачу о квадратуре круга. … Город имеет обыкновение обламывать и обминать все, что в него входит, и придавать ему форму своих углов.
Нахер мне город, в котором Черт знает с кем напиваться и к счастью не встретить тебя В дебрях Москвы просыпаться, но так и не встретить тебя Нахер мне город, в котором больше не встретить тебя. Даже теперь, когда осень так здорово, Знаешь, у нас понастроили нового
— Знаешь, что меня больше всего бесит в сказках? Они провоцируют ложные ожидания. В сказках прекрасный принц никогда не подставит тебе подножку, а это не так, и любовь не реальна. Она только в фильмах и есть. — Да и вообще, что такого замечательного в прекрасном принце. — Я напишу свою сказку, в которой Королева зла и Серый волк заявляются в город. Разносят его к чертям и уезжают в закат.
Выйдя из океанских глубин, сверхамёба, величающая себя Человеком, решила, что раз у нее есть серое вещество под названием мозг, то она превыше всего. И, придя к такому выводу, амёба убивает морскую рыбу и лесного зверя, убивает без счета, ни капли не задумываясь о целях Природы. А потом сверлит дыры в горах, и попирает стонущую землю тяжелыми городами, и прячет зеленую траву под бетонной коркой А потом, размножившись несметно, сверх всякой меры, амёба сносит горы, утюжит равнины, сводит леса, изменяет русла рек Природа стара и нетороплива, но она и неумолима. И вот неизбежно наступает пора, когда природе надоедает самонадеянная амёба с ее претензиями на богоподобие.
Ветер нежно разгонял её пряди волос. Это и есть любовь, о которой больше не пишут. Её нигде не увидишь, это не то, что ты слышишь. Ночь спустилась ниже, осветив серебром Тучи лунного света, остановив этот поток. Останови мою судьбу, хочу назад в наше прошлое, Где мы вдвоём… там, где нам хорошо. Заморосило так тихо, спокойно, красиво. Ночная панорама города манила силой. Всё это не было сказкой и не красивые строки… Он не оставил ей выбора своим уходом.
Город имеет куда большую силу, если в нём собираются великие.
Цивилизация концентрируется в больших городах; самоубийство тоже. — Эмиль Дюркгейм
Во Франции. Метро. - Эскалаторы не длинные, видимо и глубина не очень то большая, это не как в моем родном городе - Санкт-Петербурге, туда, обратно и уже пол дня прошло.
Чем больше город, тем сильнее одиночество. А это же самый большой город.
Экспертами этот городок был признан, как писали в одном большом журнале, последним городом в США, на который враги захотят сбросить атомную бомбу.
Целый год никаких вестей, кроме вестей о смерти, поражениях, позоре. Слухи о городах, превратившихся в тучи дыма. А потом еще год. И ещё один, пока прежняя жизнь не начала казаться сном. Была ли я гейшей? Неужели я танцевала с веером в руке? Кто теперь станет носить веер? Или красить губы? А потом ещё год. Неведение. Рис. Работа. Рис. Работа. И больше ничего.
Осень остается на весь октябрь, а в редкие годы — до ноября. Над головой изо дня в день видна ясная, строгая синева небес, по которой (всегда с запада на восток) плывут спокойные белые корабли облаков с серыми килями. Днем поднимается неуемный ветер, он подгоняет вас, когда вы шагаете по дороге и под ногами хрустят невообразимо пестрые холмики опавших листьев. От этого ветра возникает ноющая боль, но не в костях, а где-то гораздо глубже. Возможно, он затрагивает в человеческой душе что-то древнее, некую струнку памяти о кочевьях и переселениях, и та твердит: в путь — или погибнешь… в путь — или погибнешь… Ветер бьется в дерево и стекло непроницаемых стен вашего дома, передавая по стрехам свое бесплотное волнение, так что рано или поздно приходится оставить дела и выйти посмотреть.
Лучшие Цитаты про большие города подобрал Цитатикс. Собрали их 214 штук, они точно увлекательные. Читайте, делитесь и ставьте лайки!
Я очень ценю тех подруг, которые ради меня нашли место в своём рабочем графике, но ещё больше я люблю тех своих подружек, которые ради меня вообще забывают о существовании своего графика.
