У Вас есть интересная цитата?
Поделитесь ею с нами!
Лесок и поле — словно на ладони. Все, все дорожки до конца ясны. И есть полоска там, на небосклоне, Прибереженная ещё с весны. На простеньком листе, сама простая, Повисла капля, душу бередя. Готовая замерзнуть и растаять, Пригодная для снега и дождя.
— На что похожа твоя страна? — Ну, серое небо, зеленые поля и много дождя.
Я читаю: «Семтекс производится в Чехословакии». Я читаю: «Семтекс — пластическая взрывчатка без цвета и запаха». Я читаю: «В распоряжении Ливии имеются тонны семтекса». Я читаю: «Для того чтобы взорвать пассажирский самолет, требуется шесть унций». Я читаю заметку о новой пластической взрывчатке под названием «ремформ», которая производится и распространяется в США только «подпольно» и на настоящий момент недоступна в Европе. Я читаю список, в котором приводятся все плюсы и минусы ремформа. Я читаю вопрос, который Бобби накорябал на полях страницы: «Лучше, чем семтекс?», — а затем три слова, на которые я пялюсь до тех пор, пока они не заставляют меня пройти на кухню с целью налить себе чего нибудь выпить: «…необходимо провести испытания…»
Театр больше похож на настоящую жизнь: свои достижения вы выносите на сцену и показываете в течение двух-трёх часов. И больше это никогда не повторится. Я бы сравнил это с хождением по канату в ста футах над землёй и безо всякой страховки. А в кино канат лежит на полу…
Возьмите горсть земли, почувствуйте ее в руках. Мы все сделаны из земли, это наша мать, это мы сами. Если обычный гражданский человек и солдат одинаково любят свою землю, между ними нет разницы. И любовь к Родине вовсе не означает, что мы должны умирать на поле боля, но чтобы сделать что-то ради своей страны — нужно бороться! И не каждому дается такой шанс. Сейчас я делаю то, что могу для своей страны, чтобы служить ей не нужны медали и погоны.
— я не смог работать психиатром, общаться с пациентами. — Правда?! — Каждый день в компании неврастеников. Я начал чувствовать, что половину из них следует заключить в сумасшедший дом. Я оставил это поле деятельности. Это было лучше для меня и для пациентов. — Я бы тоже так сказал. — Я немного осмотрелся. Двадцать лет назад стал полицейским-патологоанатомом. — Мертвые не нервничают. — Нисколечко.
Что если.. шепот. Слышите? Прислушайтесь. Но приложите ухо не к стене и полу, А к своей ладони. Быть может ваше второе Он тоже сколыхнулось и ему есть что сказать. Быть может, он был рожден бегуном, но вынужден сидеть в соцсетях и обновлять страницу в жажде общения.
Поскольку Марли был прекрасно воспитан, он никогда не блевал на деревянный пол или хотя бы на кухонный линолеум, если мог сдержаться. Он всегда целился на персидский ковер.
Всё кругом квадратное, а я похоже круглый, Местами бледножопый, местами чё то смуглый. Осколки на полу, рубашку постирать. Ёхарный бабай! Я ж не просил меня рожать!
Когда он вырос приблизительно с полено И веснушки рассыпались, как рыжики на блюде, Его изящным ударом колена Провели на улицу, чтобы вышел в люди.
Дачный участок у меня задним забором примыкает к полю. По краю поля вдоль забора идёт дорога. Соседский участок уже лет двадцать пустует, весь зарос подлеском и крапивой, а главное — забора со стороны поля нет. Народ по дороге ходит и бросает в эти заросли всякий мусор: от обрывков рубероида и кусков шифера до пустых бутылок и использованных презервативов. Надоело мне это беcкультурие и вывез я весь этот мусор в контейнеры, до которых по той же дороге было всего сто метров. А на месте свалки на ветвях выросшего там дуба повесил табличку: Частная территория. За мусор штраф лопатой по морде!. Подействовало. Теперь весь мусор бросают под мой забор.
«…..ЁЖЬ…..»Ждёшь… Ждёшь…Снег пьёшь…По стёклам застывшимТоску льёшь…Ночь – день,А день – ночь.В груди – пепел,В руке – нож.Ждёшь… Ждёшь…Письма рвёшь…И колет сердцеОстрей, чем ёж…Всё – смех,Но смех – боль,Когда правдыНе узнаёшь.Ждёшь… Ждёшь…Дождь пьёшь…А дождь – водаИз чужих калош…И сотни звёзд –В воде той!..Созвездие к созвездию…Скрести! Умножь!Ждёшь… Ждёшь…Душой гниёшь…Душа – поле.А в поле – рожь…Из души – свет,А из сердца – твердь…Если жизни нет,Остаётся смерть.
Поле брани – зал заседаний Государственной Думы.
... Где наше первоначальное лицо? – размышляю я. – Первоначальный ландшафт, до того как он стал вот этим ландшафтом, воспринимаемым нашими органами чувств, парком и лесом, домом и человеком? Где лицо Бодендика, до того как он стал Бодендиком? Лицо Вернике, пока оно не связалось с его именем? Сохранилось ли у нас какое-то знание об этом? Или мы пойманы в сети понятий и слов, логики и обманщика разума, а за ними одиноко горят первоначальные пламена, к которым у нас уже нет доступа, оттого что мы превратили их в полезное тепло, в кухонное и печное пламя, в обман и достоверность, в буржуазность и стены и, во всяком случае, в турецкую баню потеющей философии и науки. Где они? Все ли еще стоят неуловимые, чистые, недоступные, за жизнью и смертью, какими они были до того, как превратились для нас в жизнь и смерть?
СЧАСТЬЕ1.Ветер шумно полощетзолотое жнивьё.Я в берёзовой рощевстретил Счастье своё.2.Средь берёзок кудрявыхда седых тополейощутил я прохладупрелых русских полей.3.И тоска звучным гимномвстрепенулась во мнепо родимым могилам,по святой стороне.4.Где когда-то мальчишкойбосоногим я был,словно добрую книжку,эту землю любил...5.Всё прошло,всё умчалосьв неземные края.Ничего не осталось,только память да я.6.И пусть ветер полощетзолотое жнивьё.Я в берёзовой рощевстретил Счастье своё.
Человек творческий просто не в состоянии не делать то, что он делает: либо писать картины, либо выступать по городам и весям как клоун, либо петь, либо высекать из мрамора и гранита «непреходящие ценности». Художник похож на женщину, которая не в силах отказаться от любви и становится добычей первой встречной обезьяны мужского пола. Художники и женщины — самые подходящие объекты для эксплуатации, и в каждом импресарио есть что-то сутенёрское — от одного до девяноста девяти процентов.
Теперь мы вместе на минном поле без мин,
Но не радуйся — два мудака хуже чем один! — Chemodan – Страна мудаков.
Прикинь, иду по улице, слышу за углом детский смех и слова "хорошо, сейчас", решил пойти посмотреть, захожу за тот угол, а дети все смотрят, как один чтото на полу мастерит, на траве... Через несколько секунд они разбегаются, ну и тут мне стало интерестно, что же они там мастерили, подошел поближе... Кто же знал, что они петарду в говно ставили
Только когда мы приходим к цели, мы решаем, что путь был верен. (Поль Валери)
Скоро на всей планете останутся только длинные подземные трубы. В трубах будет искусственное освещение и искусственный воздух, потому что озоновый и кислородный слои Земли уже будут полностью уничтожены. Люди станут ползать по этим трубам, гуськом, нагишом, каждый видит только задницу впереди ползущего, моча и экскременты падают вниз через отверстия в полу, а потом цифровое устройство случайным образом выбирает некоторых, обрабатывает и скармливает всем остальным с помощью приборов в виде игл, расположенных на внутренней стороне этих труб. Система автономная и потому вечная, все будут довольны.
Заметьте также, до чего сурова и несправедлива бывает к нам судьба: ей было угодно, чтобы те из нас, кого больше всего притягивало зрелище крови и убийства, прожили свою жизнь мирно; а той, которая испытывала при одном виде крови врожденный глубокий ужас, суждено было ежедневно видеть её на поле боя.
Пока ты с другими там примеряешь планы, на Ниццу, Ницше, на «да-да, вот здесь и ниже», Я по стеклу в душевой утекаю плавно, я оседаю на пол, и кафель лижет меня повсюду, до куда только достанет. И день утекает, словно сквозь пальцы жидкость, И я забываю, когда уже солнце встанет, что я еще собственно даже и не ложилась. Пока ты чинишь машину, и пишешь хокку, заказываешь пиво себе в спорт-баре, Я пробираюсь по горной тропинке в воздух и улыбаюсь, мать твою, улыбаюсь. Я научаюсь жить в безвоздушном мире, я открываюсь каждому, кто попросит, Я перемыла все, что нашлось в квартире и не разбила, хотя подмывало бросить. Пока ты там злишься, ревнуешь, врешь мне, а так же глупо веришь в чужие сказки, Я написала прозы тебе две простыни, я наварила груды вареньев разных. Я одолела боль свою, оседлала, я отняла у нее по тихому все ее силы, Я поняла, что я все могу. И надо же! Даже вернуться, видишь, не попросила.
Дети каменной неволи Многоярусных гробниц! Не бывать в зеленом поле. Не слыхать весенних птиц! Вместо шума вешних веток, Вместо песен соловка - Наглый треск мотоциклеток, Дробь трамвайного звонка.
Мало кто знает, что сразу после дня осеннего равноденствия уют под одеялом, если его описать как разницу между температурой под одеялом и вне его, деленную на окукливаемость, начинает расти в геометрической прогрессии и превышать уют вне одеяла. К февралю он достигает таких величин, что работа по вытаскиванию взрослого, а тем более ребенка из-под одеяла, если выразить ее в джоулях на квадратный сантиметр голого или даже прикрытого байковой пижамой тела, становится равной… Короче говоря, многие не вылезают из-под одеяла до самого апреля. Если, конечно, время от времени приносить им в постель новые книжки, горячий чай и разрешать стряхивать крошки от печенья с простыни прямо на пол.
— Это твоя кровь? — Нет.. Пол убит. — Что? — Его застрелила Джейн.. — Началось! — Что началось, ты вообще где был? — Бухал! — Что?! Он действительно пил? *обращаясь к Сэму* — Да.. и все еще в не адеквате.
Лучшие Цитаты про поле подобрал Цитатикс. Собрали их 2035 штук, они точно увлекательные. Читайте, делитесь и ставьте лайки!
Сквозь окно, открывшееся в неизвестный слой реальности, выглянуло веселое и, по-моему, слегка пьяненькое лицо богини. Внимательно оглядев Эрика, она поощрительно улыбнулась ему. Мои размышления прервал хриплый выдох Эрика. — Какая женщина… — он был явно впечатлен мимолетным видением.
