Цитаты про уехать

Вот и уехала. Была - и нет. Как просто всё, но как невыразимо! Ты понимаешь ли, как ты любима, Какой в душе остался жгучий след? Переворачивается душа: Ещё вчера - вчера! - мы были двое, И вот один Отчаянье такое, Что стыну весь, не мысля, не дыша.

Володя: Ну и что же вы сделали такого замечательного, люди шестидесятых годов? Где вы? Ау! Не видно, не слышно. Одни приспособились и стали отлично преуспевать. Другие растворились в небытии. Нету их! Нету! Уехали, голубчики, за моря-океаны. Третьи так и тянут свою жалкую житейскую лямку. Так? Или не так? Елена Сергеевна: Многие остались просто людьми, честными, порядочными, добрыми. Это не так мало. Пусть они на первый взгляд незаметны, но именно они несут в себе тот необходимый элемент добра, правды и красоты, без которых скудеет нация. Количество порядочных людей улучшает породу.

Меня всегда поражала эта история с картинами. Они висят себе годами, а потом, без всякой причины, без причины, повторяю, хлоп, и они летят на пол. Они висят себе на гвозде, никто к ним не прикасается, но вдруг, в какой-то момент - хлоп, и они падают как камни. В полной тишине, полной неподвижности, ни одна муха не пролетает, а они хлоп. Без всякой причины. Почему именно в этот момент? Неизвестно. Хлоп. Что такое происходит с гвоздём, когда он решает, что не может больше? Неужели и у него, бедняги, есть душа? Неужели он принимает решения? Они долго это обсуждали с картиной, они не решались на это, они говорили об этом все вечера напролёт, и так - в течение многих лет, потом определились с датой, с часом, минутой, секундой, и вот, пожалуйста - хлоп.

 Самое бюджетное путешествие — уехать в книгу. 

- А что было бы «практично», Теодор? Жениться? Уехать в пригород? И стать домолюбивой чадорастящей имитацией гетеросексуала? Для чего?! Чтобы я стал одной из мертвых душ: ходил на рынок, отвозил детей в школу, устраивал барбекю на заднем дворе? Это их смерть, не моя. Я голубой! И к любому, кто чувствует жалость или обиду, я скажу: судите самих себя!

 Я звонила. Он на каком-то мосту подрался, и у него прямо во время боя откусили кончик носа. Я, когда это от него услышала, прямо вскрикнула. А он мне говорит, ничего, я его приставил обратно и приклеил лейкопластырем… Короче, я позвонила врачу. Тот к нему съездил, говорит, нужно нос операцией пришивать – идет отторжение тканей… назначил ему день, а Коля не приехал. Я ему сегодня звоню, а там девушка уже совсем другая, новый голос. Я ей говорю: Коля дома? Она: да, дома. Я ей: его же ждут на операции, а она мне: а, сейчас я посмотрю, ой, он уехал на операцию! Я ей: у него нос может отвалиться, девушка, ему пить нельзя. Она мне – мы за ним следим, он сегодня совсем мало выпил! Короче, он опять гуляет. Но жалко, как же он без носа теперь будет… по салону ходить? И вообще… 

Люди не остаются детьми только оттого, что ты уехал из дому и не видел, как они растут.

 Ты бы осознал, что мне безумно хочется сесть в машину и перехеехать тебя прямо на стоянке. Уехать, и даже не оглянуться. 

 Иногда мы считаем, что легче уехать, А потом – что нужно было остаться. 

— Я только что прочёл хорошую книгу. Врач прописал мне отдых, и я прочитал «Сказания луны и дождя». Одна из глав называлась «Обет верности между двумя мужчинами». Это история об учёном, который заботился о самурае, заболевшем в пути. Через какое-то время они сблизились и поклялись в вечной дружбе. Но самурай должен был вернуться в родные края. Он уехал, пообещав, что снова объявится в следующем году, 9-го сентября. Прошло время. Наступил Сезон хризантем. Утром 9-го сентября учёный и его мать украсили дом цветами, приготовили саке и рыбу. Но самурай не приехал. Мать учёного пыталась успокоить сына, но безуспешно. Он вышел из дому. Луну скрывали горы. Было темно. Он собирался вернуться внутрь, когда в сумерках заметил какого-то человека. Самурай вернулся. Они вошли в дом. Самурай казался необычно печальным и тихим. Он не стал ни есть, ни пить. Внезапно он сказал, что больше не принадлежит этому миру. По дороге домой его взяли в плен. Сбежать ему не удалось.

.. но если сравнивать с Москвой… Понимаешь, там чувства притупляются, метнет. Но вот стоит уехать за пятьдесят километров от МКАДа — это у нас так называется окружная дорога — и обстановка меняется… Такое ощущение, что эпицентр угнетения расположен в Москве, … Я любила этот город. Однако сейчас мне удобнее любить Москву на расстоянии…

Я почти научилась не думать о тебе. Порою все-таки тянет позвонить, сказать об этой моей победе. Чтобы ты не обольщался относительно своей исключительности. Чтобы не думал, что я уехала в другую страну, потому что боялась жить там, где легко встретить тебя. Я бы сказала тебе это, нажала «отбой» – и разом выдохнула бы из себя то странное время, когда ты заслонял собой весь мир.