Цитаты про искусство и человека

О чем может спорить человек, который не поменял паспорт? Какие взгляды на архитектуру может высказать мужчина без прописки? Что может говорить хромой об искусстве Герберта фон Караяна? Если ему сразу заявить, что он хромой, он признает себя побежденным.

— Да знаешь, это никому не нужно. Пиши, не пиши — всем нужна только смерть на арене. Твоя музыка, твоя любовь, твои страсти — они не имеют никакого значения перед миром, пока ты не станешь гладиатором. — Я сочувствую, но не могу понять что ты имеешь ввиду. — Вот смотри: каждый человек по-своему прекрасен, уникален, даже велик. Но давай по-честному, это никому не нужно. Толпе нужна только кровь и зрелищное умирание, в случае музыканта — саморазрушение. Курт, Джимми, Егор Летов.. Путь бесконечен. Только кровь колышет публику. Талант на крови, талант от боли, искусство от боли. Ты много знаешь гениев, которые жили и писали на позитиве? Вот и я... Я, конечно, не гений, но им нужно только разрушение...

Блюз – индивидуальное искусство. Один человек с гитарой против всего мира.

Чем больше счастья в жизни человека, тем трагичнее его свидетельские показания. Подлинно трагическим произведением искусства (если считать произведение искусства свидетельским показанием) окажется произведение человека счастливого. Потому что оно будет полностью сметено с лица земли смертью.

Искусство — единственная серьезная вещь в мире, но художник — единственный человек в мире, никогда не бывающий серьезным.

Отдельный интеллектуал может гордо открещиваться от своей веры и своего народа, провозглашая надмирность; может, как Пастернак, страстно проповедовать идею полного растворения, может всем своим существом служить культуре, языку, искусству народа, в среде которого родился, вырос и живет. Такая самоустановка порой свидетельствует о силе духа, о характере человека, об оригинальности таланта. Отпадение от общины и духовное одиночество (возьми великого Спинозу) могут вызывать сочувствие, могут даже восхищать — особенно когда влекут за собой проклятия, плевки в спину, анафему со стороны соплеменников. Но совсем иное дело — народ в своей целокупности: суть народа, тело народа, его пульсирующее и вечно обновляющееся ядро. Тогда ассимиляция — самое страшное, что можно любому народу пожелать.

 Мода — это все. Я имею ввиду, что это искусство. А искусство — это все для меня, поэтому мода — это как другая сторона искусства. Это самовыражение, это музыка, это способ показать человека, которым ты являешься на самом деле. Этого у тебя никто не может отнять 

Дело в том, что есть ты. И эта простая данность, уютно и тепло спрятавшаяся где-то то ли в левой стороне груди, то ли на изнанке век закрытых глаз, то ли где-то ещё, где отступает тело и царствует душа, эта смешная данность будит во мне самом нелепое межсезонье, заставляя отчетливо видеть вокруг на первый взгляд неприметное, скрытое от глаз скорее привычкой к зиме, чем природным климатом. Январь. А я собираю летящие на рваном ветру алые листья, беременные новой жизнью почки деревьев, я собираю их, как собирают цветы, чтобы подарить любимому человеку, ставшему для художника той неотъемлемой жаждой творчества, которая открывает новый потенциал стареющего искусства.

Как человек в своем строенье чуден: Без счета черт живым присуще людям. У каждого – свое дыханье, чувство, И в том Творца премудрое искусство. Тот в жизни наивысшего достиг, Кто был душой воистину велик. От зверя человек своим обличьем, Уменьем рук и языком отличен. Те из людей восславлены в народе, Что благородны по своей природе. Всегда ступая праведным путей, Себе находят утешенье в том. Поэты словом управляют смело, Врачи – те правят, исцеляя тело. Волнует души первых краснорезье, И преданность вторых болезни лечит. Так пусть же удостоится вниманья Поэма о науке врачеванья. Теперь в стихах я изложу для вас, Что изучил и применял не раз.

Молодая девушка — прирождённый ментор, у которого всегда можно учиться, если ничему другому, так по крайней мере искусству обмануть её же! Никто на свете не научит этому лучше её самой. И я до самой глубокой старости буду проповедовать истину: только тогда пропал человек окончательно, когда состарился настолько, что уже ничему больше не может научиться у молодой девушки!

Правда опасна, но человек чести не может не высказать ее: здесь-то и надобно искусство.