Цитаты про район

 Я всегда верил, что те вещи, которые ты не выбираешь, делают тебя тем, кто ты есть: твой город, твой район, твоя семья… 

Я хочу, чтобы слова стали смыслом, а не звуком. Слова – это скучно. Мы говорим «люблю». За буквой «л» идет мягкая «ю», запрыгивает на «б». «Б» и еще одна «л» — целуются и опять сливаются в «ю». Пока произносили буквы – потеряли любовь. Такую сильную любовь. Я хочу, чтобы у всех где-то в районе сонной артерии появилось маленькое ядрышко. Я хочу, чтобы это ядрышко улавливало смысл и пропускало звуки. Хотя многие, мне кажется, начнут вскрывать сонную артерию, как алкоголики руку, в поисках ампулы

- Я помню эти драки - район на район. С одной стороны человек 100, с другой человек 200 и тут я иду с балалайкой из музыкальной школы. - Да, мы не у того спросили. - Нет, мы все помним. Подростки слушали это ужасный хэви-метал. - Да, все эти косухи с заклепками, эти повязки. Эти рок-концерты и подростки: «А-а-а», барабанщик: тыщ-тыщ-тыщ, гитара: воу-воу-воу. А потом гитарист гитару об сцену бац и тут я иду с балалайкой из музыкальной школы.

Какое счастье, что в спальных районах живут как в глухой провинции. Иначе до хорошего было б не доехать, а, доехав, не попасть. Впрочем, в том-то как раз и несчастье, потому-то и приходится куда-то ехать.

Вот я еду, слушайте, Уфа — Магнитогорск, Краснодар — Майкоп, триста-четыреста километров, надо ж куда-то выйти. На обочину — нельзя, она «заминирована» ещё тремя советскими поколениями. Там уже земля не принимает, понимаете? Если район северный и вечная мерзлота — ты можешь по заголовкам и датам на газетах узнать: кто-когда. Поэтому волей-неволей идёшь на заправку, вот в это строение, вот в эту халабуду с дыркой. Причём, даже если ты слепой и дело происходит ночью — ты найдёшь. Это место подаёт сигналы. Боишься о воздух испачкаться. Женщинам ещё тяжелее — они в зубах сумку держат. Но и это пол-беды. Мало того, что ты так стоишь, мало того, что ты держишь дверь, мало того, что в зубах сумку — надо ещё сквозь многочисленные щели смотреть — не идёт ли кто? А если идёт — то громко кричать: Занято! Потому что наш человек, как бы ты эту дверь не держал, он, когда подойдёт, он одним рывком тебя с этого насеста снимет!

 — Мама, чем обязаны за это неожиданное… — Удовольствие? — Нееет… — Я показывала дом в вашем районе и решила навестить тех, кого люблю. — Их не было дома? 

 — Это район Красных фонарей! Сможешь тут жить с такими женщинами?— А почему нет? Они ведь тоже чьи-то матери, сестры, дочери.— Но не жены.— Но могут быть чьими-то друзьями. 

— Я не хочу неприятностей, вроде тех, что были у вас в прошлом году в районе Фирмор. Такова моя политика. — Когда я вижу, как взрослый мужчина гонится за женщиной с намерением изнасиловать её, я пристреливаю ублюдка. Такова моя политика. — С намерением? Как вы могли установить намерения? — Когда голый мужчина гонится за женщиной по проходу между домами с ножом в руке и в состоянии эрекции, я могу себе представить, что он не пожертвования для красного креста собирает. — Пожалуй, довольно убедительно.

А в каждом человеке есть два танцора: правое и левое. Один танцор — правое, другой — левое. Два легких танцора. Два легких. Правое легкое и левое. В каждом человеке два танцора — его правое и левое легкое. Легкие танцуют, и человек получает кислород. Если взять лопату, ударить по груди человека в районе легких, то танцы прекратятся. Легкие не танцуют, кислород прекращает поступать.

ЦРУ никогда не выкрадет Эдварда Сноудена из России, так как он надёжно прикреплен к районной поликлинике.

 По х*ю абсолютно: хата моя с краю Кого и на каком районе у вас убивают А за свою ж*пу пекусь, чтоб была согрета Дворовый лай не слыхать за стеклопакетом. 

  — Теперь мы поменяем тебя на автобус, который довезет нас до Кубы. — С пересадкой придется ехать-то… где-то в районе Атлантического океана.