Цитаты про рассказы

Долго я веселился в неведенье сладком и гордился удачей своей и достатком Долго я веселился. Мне все были рады, и желанья мои не встречали преграды. Долго я веселился. Мне жизнь улыбалась. Все прошло. На губах только горечь осталась. Ты, что строишь дворцы и высокие башни, хочешь небо ладонью потрогать, бесстрашный,- ты игрушка в руках бессердечного рока. Он велит — и приходит погибель до срока, и дворцы твоей славы руинами станут, и дела твоей жизни в забвение канут. Неужели ты думаешь: все обойдется, смерть пропустит тебя, обойдет, промахнется? Оглянись же вокруг! Этот мир наслаждений - только жалкий мираж, вереница видений, только зыбкое марево, сгусток тумана... Неужели, слепец, ты не видишь обмана? Разгорается смерти несытое пламя - этот огненный зев насыщается нами. Это наше грядущее. Нет исключений. Впереди — ничего, кроме смертных мучений. Обещаньям блаженства — бесчестным рассказам не внимай никогда, если жив еще разум.

Желая узнать человека, мы интересуемся его жизнью вплоть до мельчайших подробностей, ибо любой индивидуум представляет собой биографию, своеобразный рассказ. Каждый из нас совпадает с единственным в своём роде сюжетом, непрерывно разворачивающимся в нас и посредством нас. Он состоит из наших впечатлений, чувств, мыслей, действий и (далеко не в последнюю очередь) наших собственных слов и рассказов. С точки зрения биологии и физиологии мы не так уж сильно отличаемся друг от друга, но во времени - в непрерывном времени судьбы - каждый из нас уникален.

Можно избавиться от тысячи дурных привычек и приобрести две тысячи хороших, можно стать вежливым, чутким, бескорыстным, можно бросить курить, пить, можно бросить наконец жену, детей, но – бросить писать?! Человек, раз напечатавший где-нибудь рассказ или стихотворение, уже никогда не остановится писать. Это невозможно, так же, как невозможно дураку перестать валять дурака!

В окружении высоких стенВ окружении высоких стенв белом зале сидит старик.И недвижимый пруд тишины,с водомеркой жужжащих ламп.Позади, за стенами, день,взрослый шёпот и детский крик.Только в зале пустом стариктак беззвучно совсем один.К старику приведут детей,через десять каких-то минут,дети будут играть, говорить,А он станет вести рассказ.И учитель начнёт кричатьна детишек, которые ждутперемены скорее, сбежать,А он будет вести рассказ.И все взрослые будут глядетьна советский чудной экспонат,и подобных живых считать,А он будет вести рассказ.И политики будут братьспособ славы простой нарасхват,подытожив ничем речейими выпрошенный рассказ.И все в тайне начнут жалеть,что нельзя, да на полку убратьстарика, и его рассказ,снова вытащив через год.И вернётся старик домой,сделав жизнью своей кровать,и на ней же за год умрёт,Либо выйдет вести рассказ.

 (на рассказ о ссоре с любовницей): — Не переживай, зато Иисус любит тебя. — Бога нет. — Так что, тебя совсем никто не любит? Ну ты лууузер… 

Скользя по желтеющим вязам, Прощается солнце с землей. Баюкает кротким рассказом Меня тишина голубая, И Осень поет надо мной. Как веер из нежного шелка, Ласкает лицо ветерок, Жужжит запоздалая пчелка И — словно слеза золотая Слетает на землю листок.

Опять утешившись поверила в нелепый твой рассказ, хотя я знала- веры больше нет, уже не первый раз…

Сегодня у нас с Эрин первое свидание. И оно должно пройти безупречно. Почему? Потому что, согласно сериалу «Как я встретил вашу маму», ваши дети будут терпеливо ждать рассказа об этом свидании, и вам лучше припасти для них хорошую историю.

Не стоит делать выводы о человеке, исходя из чужого мнения и рассказов. br brОлег Рой

Ты слишком молода, чтоб стать моей подругой, И всё же удержать волнение не смог, Увидев, как идёшь походкою упругой И ставишь на асфальт высокий каблучок. Не шлю тебе стихов и откровенных писем С рассказами про пыль ухабистых дорог. Не привлекает блеск сияющих залысин, Когда огромный мир лежит у стройных ног. Ты слишком молода для зрелого мужчины, Чтоб правильно понять огонь забытых чувств И гладить на лице глубокие морщины, Но так непросто скрыть, — как этого хочу. Нечаянный порыв нельзя назвать любовью, И всё же поутру я улыбаюсь снам. В них, неизменно, ты сидишь у изголовья, Изящно проводя рукой по волосам. Несбыточны мечты, а чаянья напрасны, И пропасть в много лет мне не преодолеть. Хотя ты молода, божественно прекрасна, Я в сторону твою стараюсь не смотреть... Тебя встречает жизнь, похожая на праздник, А у меня душа закована в футляр... Ты слишком молода, но это не диагноз, Диагноз — для тебя я безнадежно стар...

 Подобно американцам, я любил счастливые концы и потому предпочитал книги, в которых рассказ ведется от первого лица. Это давало мне уверенность, что герой романа, рассказывающий о самом себе, не умрет от чахотки, не утонет и не застрелится.