Длинные Цитаты про красавицу

Что было трудным для других, легко мне доставалось: Прелестный лик, и стройный стан, и вина дорогие. Я сердце превратил свое в сокровищницу песен, Моя печать, мое тавро – мои стихи простые. Я сердце превратил свое в ристалище веселья, Не знал я, что такое грусть, томления пустые. Я в мягкий шелк преображал горячими стихами Окаменевшие сердца, холодные и злые. Мой слух всегда был обращен к великим словотворцам, Мой взор красавицы влекли, шалуньи озорные. Забот не знал я о жене, о детях, о семействе. Я вольно жил, я не слыхал про тяготы такие. О, если б, Мадж, в числе повес меня б тогда ты видел, А не теперь, когда я стар и дни пришли плохие. О, если б видел, слышал ты, как соловьем звенел я В то дни, когда мой конь топтал просторы луговые, Тогда я был слугой царям и многим – близким другом, Теперь я растерял друзей, вокруг – одни чужие. Теперь стихи мои живут во всех чертогах царских, В моих стихах цари живут, дела их боевые.

Жил-был человек, который любил без надежды. Он совсем ушел в свою душу и думал, что сгорает от любви. Мир был для него потерян, он не видел ни синего неба, ни зеленого леса, ручей для него не журчал, арфа не звучала, всё потонуло, и он стал несчастен и беден. Но любовь его росла, и он предпочел бы умереть и совсем опуститься, чем отказаться от обладания красавицей, которую он любил. Он чувствовал, как его любовь сжигала в нем все другое, а она становилась мощнее, она притягивала, и красавице пришлось повиноваться, она пришла, он стоял с распростертыми руками, чтобы привлечь ее к себе. Но став перед ним, она вся преобразилась, и он, содрогаясь, почувствовал и увидел, что привлек к себе весь потерянный мир. Она стояла перед ним и отдавалась ему; небо, лес и ручей — все великолепно заиграло новыми, свежими красками, бросилось к нему, принадлежало ему, говорило его языком.

РоссияРоссия, красна-девица, ну что грустишь, красавица?Чем снова опечалена, аль предал кто тебя?Владимир-Красно Солнышко? Не шутишь ли, проказница?Ведь он твоим героем был, о доблести трубя!?А что ж теперь? Где доблесть та, где обещания, где слово?Отдать ему была готова ты щедрость девичью, себя.Поверила речам красивым ты Вовки-хлопца удалого,Прижав к груди своей могучей, его любя, себя губя.Надеялась ты в нем увидеть отца детей своих, кормильца стариков.Да только сыновья твои схоронены в граните,Собаками истерзаны Чечни боевиков.Не уберег, защитник Вова, тебя родимую от слез.Ждала ты сытости и крова, а он страдания принес.Другого горя нет такого-детей своих как пережить.Тебе, идя буд-то в оковах, в подружках с горем век ходить!А что ж деды твои, что с ними?Живут, здоровы, есть ли хлеб?Одними божьими молитвами, едва хватает на обед?!Россия, горемычница, страдания твои, то Вовке не нужны.Себя он любит и не боле!Вернуться хочет? Нет!

У КАЖДОГО СВОЁ...Посёлки,деревушки,громады города,Леса,поля,речушки,озёра и моря.Всё это родное,что сближает нас,У каждого есть то,что не высказать.Детское желание скорее подрасти.Взрослая печаль,что годы позади.Юность дерзновенная себя проявить,Для пользы человечества новое открыть.У каждого своё в мельканье сущих лет,В этом состоит жизненный секрет.Время всёх рассудит,кто виноват,кто нетДля каждого найдётся свой приоритет.Мысли устремления- помощники аль бред?Сдерживать желания важно или вред?У каждого есть что-то,что он готов отдать,Человек разумный способен выбирать.Огонь,вода и воздух,красавица земля.Океанские просторы,континенты,острова.Широта раздолья,полёта высота,Для каждого есть что-то,что важно ощущать.Жизнь ставит вопросы..на них нам отвечать.Каждый умом взрослый ему и выгребать!Человек сознания стремится познавать,У каждого есть то,что не отобрать.Красоту природы- творенья жизни стать.Сердцем беспокойным нам оберегать.Для каждого есть что-то,что ему подстать,Связано с д

Солнце мертвыхсолнце мертвых танцует в ночи,заставляя нечистых вставать...сердце мое, не молчи!не время еще умирать...ведь в каждом теплится надежда...надежда на свет и добро...сброшу свои я одежды...богам поднесу серебро..Макошь, богиня судьбысвои крепкие нити плетет...и не слышит чужие мольбы..ей плевать, кто живет, кто умрет...Велес могучий, мудрый Сварог!к вам обращаюсь, о боги...сотни великих прошли вы дорогразвейте ж мои вы тревоги...Лада, Ярило, Хорс и Перун!у вас я прошу ответа...под звуки сопилки и сумрачных струнтреба для вас воспета...влюбился я в девушку ту,у которой глаза - синева...власы её как вороны крылоо добре же ходит молва...голос звучит, как дивный ручейкак хрусталь иль янтарь в рудниках..не могу оторвать я свой взгляд от очей,что приходят ко мне во снах...но душу мою оковал жуткий мрак..ведь красавице страшно сказать,что хочу быть лишь с ней, хочу как дуракее лишь одну величать...На рассвете потухнет луна,вскоре растает туман...в сердце странника только...тольк

В колледже у меня была подруга. Ее звали Джой, что в переводе с английского означает «Радость», и она была единственной нормальной девочкой на моем курсе. Джой не была красавицей, но когда заходила в комнату, все взгляды были в ее сторону. По ее нарядам можно было составлять энциклопедию хорошего вкуса без правил. Она могла прийти на занятия в затертых до дыр Levi s 501 и в изношенных кроссовках, но при этом - в роскошных бриллиантах своей прабабушки и с великолепным тюрбаном из платка Hermes на голове. Предметом ее гордости была коллекция индийских сари, старинных украшений и обуви Manolo Blahnik, и все это она со вкусом соединяла вместе. Джой презирала модные журналы, но обожала ходить по магазинам. Как-то мы два дня бегали по лавкам старой одежды в поиске босоножек к ее новому платью Chanel: «Разве ты не видишь, к этому платью можно надеть только золотые босоножки vintage. Иначе никак». Я не понимала, но не могла не согласиться.

Представь фокусника, который, сидя перед лампой, складывает пальцы в сложные фигуры, так, что на стене появляются тени зверей, птиц, чертей и красавиц. А после этого он до смерти пугается этих чертей, влюбляется в красавиц и убегает от тигров, забывая, что это просто тени от его пальцев. Можно было бы назвать его безумцем, не будь сам этот фокусник попросту тенью от знаков «фокус» и «человек». Весь мир вокруг — такой театр теней; пальцы фокусника — это слова, а лампа — это ум. В реальности же нет не только предметов, на которые намекают тени, но даже и самих теней — есть только свет, которого в одних местах больше, а в других меньше. Так на что надеяться? И чего бояться? Однако, говоря об этом, я не беру лампу истины в руки, а просто гну перед ней пальцы слов, создавая новые и новые тени. Поэтому лучше вообще не открывать рта.

А дождь все идет, хлопая меня мокрой рукой по плечу. Словно бы говорит с сарказмом: «Я с тобой, парень. Я всегда с тобой, чувствуешь это? Это твоя персональная осень, дружок». Осенью промозгло и сыро. Поэты пишут о золотой красавице, этакой слезливой рыжей лисице с алыми губами кленовых листьев и глубокими серыми глазами небес. Я плохой поэт, я вижу другое: когда начинаются дожди, наш мир просто ржавеет. Он скрипит старой пустой коляской, младенец из которой не повзрослел, а выпал на землю, в грязные лужи, покрытые бензиновой радугой. Закричал, захлебнулся, затих. И мы, животные, пьющие из этих луж, теперь носим его в себе. Он ворочается в груди, жаждет снова ожить и стать целым, он по-детски капризен, он плачет невпопад, смеется глупостям и ржавеет осенью. Но все же осень — это лишь двадцать недель до весны.

у Парижа есть свой особенный аромат, который не меняется веками. В этот город невозможно не влюбиться. Он был живой, обладал мужским характером, аристократической галантностью и являлся притивоположностью моему родному городу. Москва - женщина, ослепительная кокетливая красавица. Ее наряды - суперсовременные здания с фасадами по последней моде. Ее бриллианты - ночные огни. Ее улыбки - сияющие витрины магазинов. Ее капризы - это хмурое небо, которое за считаные минуты может уступить место яркому солнцу. В погоне за модой она полностью обновляется каждые несколько лет. Париж не такой. В нем есть сила характера и мужская сдержанность. Он предпочитает проверенную временем классику. Его каменный облик изыскан и элегентен, а ценности вечны. Москва была мне подругой, Париж стал возлюбленным.

Наша кошка Фелиция, преданная, но мрачная красавица, принесла Наташе в постель половину мышки.Я думаю, лучшую половину.Она очень любит Наташу.И не могла понять, отчего шум, гам, беготня.Она шептала:— Позвольте! Извините. Неужели после колбас, сосисок вам не хочется чего-то свеженького? Это деликатес.Все кричали:— Забери! Унеси!— Ох, — вздохнула Фелиция. — И как их понять, если они сами себя не понимают. Не хотите есть свежую, можете отварить.— Убери немедленно, гадкая тварь!— Да уберу, уберу! — говорила Фелиция. — Лично я предпочитаю живую дичь. Это еда аристократов. Это во-вторых. А во-первых, ты ее поймай! Подежурь с мое, погоняй по дому, а потом ори. Ничего не видела отвратительней хозяина в очках с соленым огурцом во рту.Отойди. Дай пройти. Дикари!

Кто не был меж людей вовек почтен приветом верности, Тот сам — проклятие времен и чужд он метам верности. Она мне — и душа и жизнь, а неверна — что ж странного? Кто видел, чтобы жизнь была верна обетам верности! А если ты верна, так что ж? Ты — пери, чудо вымысла! Доступно ль человеку быть в ладах с заветом верности? Ах, от людей мне ничего, кроме обмана, не было, Хоть сам всегда был верен им по всем приметам верности. Нет верных роз в саду времен — они не распускаются, Нелепо ждать, чтоб розы там алели цветом верности! Напрасно верности не жди: я сердце отдал преданно, Но тщетно — не было в ответ мне и при этом верности! Раз оказалась неверна, о Навои, красавица, Ты, знавший верность от других, не верь суетам верности!

Там за туманом....Там, за туманом, всё небо опутавшем Вязкой печалью и сетью дождей, Клином неровным , над лесом аукнувшим, Лето уводит с собой журавлей.... Осень растерянно шепчет прощание, Ветками яркими машет им вслед, И, не забыв своего обещания, Всё в золотистый раскрасила цвет. К встречам готовясь, себя прихорОшила В платье цветное , в подвески рябин... И, как принцесса на спелой горошине, Вся замерла в ожиданье смотрин. Видно , забыла красавица нежная, Что не дано ей сплетения рук! Грустная осень должна быть, неспешная... Осенью время не встреч, а разлук! Вот и струится глазами озёрными, Блеск укрывая, печали вуаль... Первого снега холодными зёрнами Стынет надежда на встречу.... А, жаль....