Цитаты про грудь

Господа офицеры, по натянутым нервам Я аккордами веры эту песню пою. Тем, кто, бросив карьеру, живота не жалея, Свою грудь подставляет за Россию свою. Тем, кто выжил в Афгане, свою честь не изгадив, Кто карьеры не делал от солдатских кровей. Я пою офицерам, матерей пожалевшим, Возвратив им обратно живых сыновей. Офицеры, офицеры, ваше сердце под прицелом. За Россию и свободу до конца. Офицеры, россияне, пусть свобода воссияет, Заставляя в унисон звучать сердца.

Я проиграл... Впервые в моей жизни, с того момента как я был рожден. Так вот что такое поражение... Как мучительно... Я чувствую необъяснимую боль в своей груди. Не знаю даже, смогу ли я сохранить самообладание до построения. Но... в связи с этим, думаю я счастлив играть в баскетбол. А еще... я смог встретить тебя.

 В груди было так холодно, что больше уже не болело. 

  — Харуко-сан, каковы ваши мысли? — В смысле? — Я говорю о хватании за грудь! — Муть? — Нет, за грудь. Вы что, оглохли? — Кто сдохли? — Да нет, знаете, щипание, хватание… — Питание? — Нет!!! 

 Я свалил из Нью — Йорка в сорок девятом по весне. Без цента в кармане поехал по стране. Осень в Монтане — дождь и темно. Отца своего я нашёл в казино. Отец, где ты бы, дай ответ. Один я как перст с десяти юных лет. Сказал отец:"Сынок, лучше дальше иди, Я вот — вот умру от чахотки в груди." Проехал Миссисипи, проехал Теннесси. Возвращаться домой мне не по пути. Мой дом теперь в Медоре и в Траки. Домой возвращаться мне не по пути. Чтобы не случилось и в дождь и в зной Женат я на дороге и девчонки одной. Бог меня любит, я люблю его. От меня ему не нужно больше ничего. А могильным червям вечно хочется жрать, Но меня им придется долго, очень долго ждать. Удалось из Монтаны на товарном свалить В ту ночь, когда отец приказал долго жить. Проехал я все дыры, где лишь крысы могут жить, Но живого меня, им домой не затащить. Проехал Оклахому и Эль — Кахон. И даже Техачапи и Сан — Антон. Домой не по пути, домой не по пути, Домой не по пути. 

Даже если человек допустил какую-то ошибку в государственном деле, ее, вероятно, можно оправдать, если он сошлется на свое неумение или неопытность. Но как можно оправдать неудачу тех, кто участвовал в недавнем неожиданном событии? Господин Дзннэмон всегда говорил: «Достаточно, если воин просто отважен», и это как раз такой случай. Если человек считает, что такая неудача — унижение, самое меньшее, что он может сделать, это вспороть себе живот, предпочтя смерть позорной жизни. Жить невозможно, когда в груди становится тесно от стыда и чувства безысходности, от ощущения, что судьба отвернулась от тебя, когда в голове постоянно стучит мысль о том, что ты не можешь быть воином и что твое имя покрыто позором. Но если человеку станет жалко расставаться с жизнью, и он решит, что должен жить дальше, потому что такая смерть бесполезна, тогда в течение следующих пяти, десяти или двадцати лет его жизни на него будут показывать пальцем за его спиной, и он покроет себя бесчестьем.

— Блондинка, брюнетка и рыжая учатся в 3 классе. У кого больше груди? — У блондинки. Ей 18…

Я вымирающий вид женщин у меня свои ногти, волосы, брови, ресницы, губы и грудь.

За красивую женскую грудь мы - обеими руками.

Хочу тебяХочу тонуть в твоих объятиях,Огонь от губ на шее ощущать,Впиваться в спину от оргазмаи громче-громче все дышать...Хочу прильнуть к тебе губами,И грудь,живот и ниже целовать,Впиваться вновь в тебя рукамиИ глубже,громче все дышать...Ты обхвати меня рукамиИ глубже в душу проникай,А я вопьюсь в тебя губамиИ не смогу уже дышать...

Механический краб неотвратимо двигался вперёд. Сквозь прозрачную броню на его груди можно было рассмотреть гнусно ухмыляющееся лицо Скрыптыврагыджа. Вот он повернулся и положил один из своих щупальцев на гашетку десуществоватора. Кровь затыла в жилах у Сергея Ивановича, волосы поднялись дыбом. — Нет!.. — хрипло закричал он и захлопнул сборник фантастики. — Никогда больше не буду читать эту гадость!

И были фотографии: целые поезда живых скелетов, вагоны для скота, костлявые руки тянутся к щелям между досок, груды иссохших трупов — лица, как у крыс, — и Джерри тогда сказал, что ему стыдно быть человеком. Новая для меня идея.