Цитаты про сумасшедшую любовь

Звенела гитара, и, не пряча сумасшедшую печаль, Шептал мне — «Царица!» — юный демон, грустный демон по ночам. Царицей, любимой, единственной на свете называл, Прощаясь, прощаясь, мои серые глаза ты целовал. Не надо больше встреч, игра не стоит свеч, Любовь должна быть, как награда. Не надо больше слов, искусственных цветов Не надо, не надо.

 Ты мне морочишь голову, Ты бьешь меня подушками, Ты просто сумасшедшая бросаешься игрушками, Кидаешься тарелками, мне так больно, но Между нами есть что-то, что не дает нас расстаться И если ты меня пошлешь я захочу остаться. Потому что есть что то. Что то сильнее нас, что то важнее слов то, Что люди называют любовь 

 Любовь — единственный смысл того сумасшедшего сна, в котором мы застряли. 

Сейчас, преодолев такое громадное расстояние во времени, преодолев вечность – пусть это покажется нелепым, – сейчас я целую тебя, как прежде. Вот и всё… Больше я ничего не прибавлю, потому что боюсь стать печальной, а значит, злой и потому, что не решаюсь признаться тебе в тех сумасшедших мечтах, которые неизбежны, когда любишь и когда любовь огромна, а нежность беспредельна…

Мама, отправьте меня в жёлтый дом! Я сумасшедший. Я все еще верю в любовь, честность, дружбу!

Пришло, но слишком поздно. Все приходит слишком поздно, и в этом разгадка моего отчаяния. Любовь... Да, любовь. Вот проклятая богом страна, где опоздание служит законом, где ни один поезд не приходит по расписанию и начальники станций в красных шапках — все сумасшедшие или идиоты. Но здесь и сторожа сошли с ума от крушений! Опаздывают все признания и поцелуи, всегда слишком ранние для одного и слишком поздние для другого, лгут все часы и встречи и, как хоровод пьяных призраков, одни бегут по кругу, другие догоняют, хватая воздух протянутыми руками. Всё в мире приходит слишком поздно, но только любовь умеет минуту запоздания превратить в бездонную вечность вечной разлуки!

 Менестреля крылатое сердце легко поразить; И метался в лучистых глазах сумасшедший огонь. Он стоял, без надежды её полюбить, Бесполезный клинок по привычке сжимала ладонь. И была их любовь словно пламя костра на ветру, Что погаснет под утро под мелким осенним дождём. Пусть когда-нибудь в песне счастливой поэты соврут, Но я знаю – лишь день, только день они были вдвоём. 

 – А я не люблю народ, – с вызовом заявил отставной профессор. – Я слишком стар, и моя любовь не безгранична. Я люблю некоторых отдельных людей, могу полюбить практически любого конкретного человека, но я не могу любить народ в целом. Народ – это толпа, серая аморфная масса, и никто не может ее искренне любить. Такую любовь приписывают себе лишь политики и только во время своих предвыборных кампаний, сумасшедшие, после чего столь любимый ими народ упрекает их в дурдом, и гении, совершающие открытия, кучу народа перебившие. 

 Пришло, но слишком поздно. Все приходит слишком поздно, и в этом разгадка моего отчаяния. Любовь… Да, любовь. Вот проклятая богом страна, где опоздание служит законом, где ни один поезд не приходит по расписанию и начальники станций в красных шапках — все сумасшедшие или идиоты. Но здесь и сторожа сошли с ума от крушений! Опаздывают все признания и поцелуи, всегда слишком ранние для одного и слишком поздние для другого, лгут все часы и встречи и, как хоровод пьяных призраков, одни бегут по кругу, другие догоняют, хватая воздух протянутыми руками. Все в мире приходит слишком поздно, но только любовь умеет минуту запоздания превратить в бездонную вечность вечной разлуки! 

Менестреля крылатое сердце легко поразить; И метался в лучистых глазах сумасшедший огонь. Он стоял, без надежды её полюбить, Бесполезный клинок по привычке сжимала ладонь. И была их любовь словно пламя костра на ветру, Что погаснет под утро под мелким осенним дождём. Пусть когда-нибудь в песне счастливой поэты соврут, Но я знаю – лишь день, только день они были вдвоём.

В сто образов я облекаю любовь, Сто раз тебя вижу другой; Ты остров, и страсть омывает моя Тебя сумасшедшей рекой. Другой раз ты — сладкая, милая ты, Как храм над моленьем моим; Любовь моя тянется темным плющом Все выше по стенам твоим. Вдруг вижу — богатая путница ты, И готова любовь на разбой; И вдруг уже нищенкой просит она, В пыль униженно став пред тобой.