Цитаты про ночь и луну

*****Венчает ночь печальный наш союз;Луна сердито обжигает серебром.Как никогда сегодня я боюсь,Что наша связь не кончится добром.Сорвали мы запретную печать...Ликует демон страсти в полутьме...За все придется скоро отвечать...Ведь ангел уберечь нас не сумел...Мы в тупике, но нам назад нельзя.Мы мечены; мишени...Сотни стрелОтравой сплетен души нам пронзят...Не этого, я знаю, ты хотел.Сдается мрак... рассветом побежден...Заводит утро шумно карусель...Кошмар растаял...Слава Богу – сон...И выбор есть у нас с тобой теперь...

Вблизи ворот садовых, под луной И в облаке медовых ароматов, Изображая верную жену, Она отвергла зов чужого мужа - Губами только, но не сердцем, нет! Не зная, что сказать, она в испуге Солгать решила, будто для детей... «Из-за детей» — она себе шептала. Но ложь есть ложь. Одна она не ходит. В своей постели ночью, как не раз уж, Жена отвергла венчаного мужа, И вновь не сердцем, а губами только. «Из-за детей», — она себе шептала, Которых и любить-то не любила.

Лунные ночи ведь нарочно созданы для того, чтобы мучить.

 Идём ночами лунными, тело в болоте вязнет И не закрыть нам рот даже после казни Что с того, что нас не станет? Слышь, глаза протри Мы останемся в ушах бойцов, в виде mp3 

 Куда уходит детство, Куда ушло оно? Наверно в край чудесный, Где каждый день кино, Где также ночью синей Струится лунный свет, Но нам с тобой отныне Туда дороги нет. 

Она была во всём права - И даже в том, что сделала. А он сидел, дышал едва, И были губы белые. И были чёрные глаза, И были руки синие. И были чёрные глаза Пустынными пустынями. И стала пятаком луна, Подруга полумесяца, Когда потом ушла она, А он решил повеситься. И шантажом гремела ночь, Улыбочкой приправленным. И шантажом гремела ночь И пустырем отравленным. Устал считать улыбку злом, А доброту — смущением. Устал считать себя козлом Любого отпущения. Двенадцать падает. Пора! Дорога в темень шастает. Двенадцать падает. Пора! Забудь меня, глазастого!

– О ничтожная, недостойная моего высочайшего внимания прахоподобная ослица, испытывающая мое высокородное и неземное терпение, ползающая у подножия моего полубожественного трона и сопящая в две дырочки! – (Это уже от себя, но по смыслу подходило!) – Как смеешь ты указывать мне, столь прекрасной, подобной легчайшему лепестку цветка, сравнимой красотой лишь с небесными светилами, затмевающей свет солнца днем и украшающей лунный блеск ночью?! – (Может, стоит ввернуть про фонарики?..) Маоэли от изумления широко распахнула узкие глазки, чем навела меня на следующую мысль: – Разуй глаза, о недостойная помесь ишака и гиены с носорогом, и внемли мне! – (Что за чушь я несу?)

ЧеловекЛето, жара. Я сижу в конуре.С грустью смотрю на детей во дворе.Шея обмотана цепью железной.Никто не услышит моей просьбы слезной.А я посмотрю на миску пустую,В будку зайду. Одна потоскую.Вспомню, как раньше мне было легко,Весело, радостно бегать щенком.Ну вот. Уже сумерки. Все по домам.И затихает везде шум и гам.Вечер приходит. В объятия снаЛюди уходят. Во мне пустота.Выйду я ночью. Взгляну на луну.Тихо заплачу, завою в лесу.Сяду мохнатыми лапками в воду.Не заскучаю по ним. По народу.Ну, а с рассветом вернусь в конуру.Снова завертится всё по кругу.Так коротать короткий мой век.Но я не собака. Я человек!

СублимацияСвою «Клаву» и ночью и днёмЯ ласкаю, моя в том отрада.И притом понимаю умом,Что ласкать свою женщину надо.Снова в "Ворде» я, жертвуя сном,И в словах моих страсть и услада,И притом понимаю умом:Их шептать своей женщине надо.И спешат стихострочки на сайт,Что зовётся Стихидлом в народе.Зигмунд Фрейд этот творческий актНазывал сублимацией вроде.Слово то ненавистно жене,Вспоминает другой акт при этом, И торопит луна в вышине:«Ну, давай же, не медли с ответом!»Позабыты компьютер и стих,На двоих распиваем чекушку,Поле боя кровать для двоих –На жене рву в экстазе ночнушку… И хотя я романтик в душе,Но такое прорвётся наружу...Не привидится даже во сне,А супруге такой-то и нужен.3 декабря 2013

Я помню осенние ночи, Березовый шорох теней, Пусть дни тогда были короче, Луна нам светила длинней.

Если пятнадцать ночей месяца темные, то остальные пятнадцать — непременно светлые, лунные...

По переименованным улицам, По убитому детству далекому, Мимо псов со страшными рожами... Улыбаются мне прохожие. Ночью звезды на небе светятся, Ночью психи луною маются, Провода и столбы шевелятся, Даже стены, и те кусаются. Ну а если проснусь, то не выдам себя! Втихаря улыбнусь, разобью зеркала! Белый саван зимы, он красив на земле - Остаются следы. Что-то сдохло во мне... Мой город будет стоять!