Цитаты про нож

Совет психолога. Лучший способ успокоить нервы после семейного скандала - поточить кухонные ножи. И в домашнем хозяйстве порядок, и жена начинает несмело улыбаться!

 — О, — возразила Эстелла, — у меня, разумеется, есть сердце в том смысле, что его можно пронзить ножом или прострелить. И конечно, если бы оно перестало биться, я бы умерла. Но вы понимаете, что я хочу сказать. У меня нет никакой мягкости — никаких чувств… сентиментов… глупостей. 

Нож истины так ранит больно! Зачем мне правду знать? Я плачу, я кричу:"Довольно Любовь мою терзать! Уж лучше в сердце-колья"…

Поднимаясь с уровня метрополитенаПоднимаясь с уровня метрополитена нижнего,пробегая мимо лотка книжного,где-нибудь в переходе расположенного,стопки разглядывая неаккуратно разложенные,имеете возможность за истину зацепиться,взять её в руки, пронзить её спицей,слева посмотреть, справа, перевернуть,понравилось – взять, не понравилось – вернуть.В конце концов, другой лоток через сотню метров.Там хватает и дилетантов, и мэтров,Китая, Греции, Персии, Лации.Вот где знания концентрация.А в моей глубинке, в глуши угрюмой,как на нижней палубе в угольном трюме.Печь да жар, сердце заходится – глотнул, закрутил пробку.И снова совок, и снова топка.Наверх поднимешься, глянешь в небо – даль манит. Жаль. Только и жив, что хлебом.Сядешь, воткнёшь нож в него,а хочется слова божьего.Душа разрывается, раскалывается голова – так и придумываешь сам себе и Бога, и слова.

Страх - вот главное средство приручения. Каждый случай несправедливого отношения усиливает страх. Чувство несправедливости - это нож, оставляющий раны в эмоциональном теле. Эмоциональный яд, в свою очередь, - это наша реакция на то, что мы считаем несправедливостью. Одни раны заживают, но другие заражаются ядом, причем яд этот накапливается. Когда эмоционального яда становится слишком много, возникает потребность избавиться от него, - и мы делаем это, «передавая» отраву кому-то другому. Как именно это происходит? Прежде всего, мы завладеваем чужим вниманием.

Земля подобна цирку в Древнем Риме. У каждой колыбели на стене Невидимый доспех ждет человека. Пороки там сверкают, как кинжалы, И ранят тех, кто в руки их возьмет. И, как стальные чистые щиты, Блистают добродетели. Арена, Огромная арена наша жизнь, А люди — гладиаторы-рабы. И те народы и цари, что выше, Могущественней нас, взирают молча На смертный бой, который мы ведем. Они глядят на нас. Тому, кто в схватке Опустят щит и в сторону отбросит Иль о пощаде взмолится и грудь Трусливую и рабскую подставит Услужливо под вражеский клинок, Тому неумолимые весталки С высоких каменных своих скамей Объявят приговор: «Pollice verso!» И нож вонзится в грудь до рукоятки И слабого бойца прибьет к арене.

Когда умирает любовь, Врачи не толпятся в палате, Давно понимает любой — Насильно не бросишь В объятья... Насильно сердца не зажжёшь. Ни в чём никого не вините. Здесь каждое слово — Как нож, Что рубит меж душами нити. Здесь каждая ссора - Как бой. Здесь все перемирья Мгновенны... Когда умирает любовь, Еще холодней Во Вселенной...

Одиночество выдерживают только сильные люди. Те, кто знает цену предательствам и изменам. Те, кто не раз вытаскивал нож из своей спины. Те, чья душа насквозь покрыта шрамами… Они спрятались в одиночестве… Им просто надоело терпеть всё это снова и снова.

 — Ладно. Ты чего-нибудь хочешь?— Да, хочу получить свою жизнь обратно.— Из квартиры.— Я составлю список.— Сейчас тебе что-нибудь нужно?— Кухонные ножи.— Зачем?— Хорошие ножи. Японские. Тебе они ни к чему. Готовить ты не будешь.— Может, мне захочется что-нибудь разрезать.— Зубами разгрызешь. 

 Нож, которым ты боишься порезаться, обязательно полоснет тебя по пальцу. Поезд, на который тебе жизненно важно успеть, отправится на пять минут раньше расписания — по крайней мере, если судить по твоим часам. 

 Хочешь знать, почему я использую нож? Пушки слишком быстры, не успеваешь насладиться, получить истинное удовольствие, а когда я использую нож, в этот самый последний момент раскрывается ВСЯ человеческая сущность, и в каком-то смысле я знаю твоих друзей лучше, чем ты. И… хочешь знать, кто из них был трусом? 

 Пустые звуки, пустые дни, Вас слишком много, а мы одни, В руках ребенка сверкает нож, Но я надеюсь, что это ложь.