Цитаты про грудь

К соседке за спичками.Ты накрутила бигуди,Халатик твой слегка распахнут,Ты мне сказала: - «Проходи!»(А губы спелым соком дразнят.)Вдыхаю я твой аромат,(пол подо мной плывет не твёрдый)И мой мужской голодный взгляд,Твои облизывает бёдра.Как ты красива и стройна,Вся прорисована как ветка,Ты не подруга, не жена,А просто так: – «одна соседка».И вот в порожке я стою,Зачем к тебе пришёл не помню,И грудь высокую твою,Глазами трогаю не скромно.И стопы узкие твои,И удивительные икры,И страсть во мне огнём кипит,И в сердце мне вонзает иглы.Я твой ловлю лукавый взгляд,Ты мне протягиваешь спичкиА по губам слова скользят,Обнажены, до неприличия…

рекаВ пустом туманном городе,одна среди заботДевочка красивая по линии идет.Идет и не подумаешь что камень на груди ,А впереди река одна,с дороги не сойти.В реке вода бурлящая,и думает она ,Что в этой тьме таинственнойЕсть истина однаИстина о жизни на дне должна лежатьИ надо жизнь отдать чтоб истину познать.Хотя в конечном счете кому все это надоНа дне ведь невозможно преодолеть преграды.

... никуда не деться от неё, от нежности, заполняющей грудь и горло, выступающей сквозь кожу, терзающей руки желанием прикасаться и гладить.

Раньше женщины кормили грудью младенцев, теперь — кинопродюсеров.

 У неё самой никогда не было домашних животных. Без всякой зависти, без всякого желания получить что-нибудь похожее, она смотрела на шотландских пони своих подруг, охотничьих собак и хомячков, и с самого начала ей было ясно, что лошадь между ног, щенок у груди и морская свинка в кровати были заменителем чего-то другого. Животные призваны служить напоминать о ком-то другом. 

Дневной сон — это проклятье, после него просыпаешься разбитый и уничтоженный. Солнце его не терпит. Оно забирается вам под веки и насильно их раздвигает; а если вы завесите окна чёрными шторами, подвергает вашу комнату осаде, так что вы, не выдержав духоты, с безумными глазами, шатаясь, добираетесь до окна и срываете шторы, и тогда вам открывается страшное зрелище — ослепительный дневной свет за окнами комнаты, где вы только что спали. Для человека, засыпающего днём, имеются свои, особые кошмары — короткие нервные сны, которые умещаются в считанные минуты тревожного забытья и, прорываясь в сознание, тотчас смешиваются с каким-нибудь ужасом яви. Таковы эти пробуждения — словно проснулся в могиле: открываешь глаза и лежишь замерев, стиснув руки, дожидаясь, когда заговорит, назовет себя эта мука; а она ещё долго давит тебе на грудь, не произнося ни слова.

 Люди, как и дома, хранят свои секреты. Не то секреты обитают в них, не то сами они обитают в секретах. Они удерживают секреты, крепко прижимая их к груди, язык облекает их в ложь, чтобы невзначай не выболтать. Но время идет, истина побеждает, правда берет свое. Она, извиваясь, корчится, ворочается, растет, натруженный враньем язык уже не в силах скрывать ее далее, и наступает пора, когда приходится выговорить слова, выплюнуть их, дав свободу громовой истине. Время всегда играет на руку истине, соседствуя с ней и поддерживая ее. 

Дело художника - восстанавливать связь, расчищать горизонты от той беспорядочной груды ничтожных фактов, которые, как бурелом, загораживают все исторические перспективы.

 Скованный социальными условностями и догмами (некоторых) религий, человек заключает свою, прежде необузданную, сексуальность в жесткий корсет, который сдавливает тело и взымающуюся от возбуждения грудь (у женщин), а также в сплетенный из колючей проволоки этики намордник морали (у мужчин). 

 Вас увозят, вы едете! Да тепеть лучше бы сердце они из груди моей вырвали, чем вас у меня! 

 Пока я шел к ней, я потихоньку бил себя в грудь.Отстукивал по моему бедному сердцу, чтобы оно забилось. 

Повинуясь неосознанному порыву я подошла к двери, открыла и увидела ЕГО. Он был прекрасен. Нет, он был изумителен. Таких дивных выразительных глаз мне еще не доводилось видеть. Все его черты были соразмерны и гармоничны. Ничего более совершенного мне не приходилось видеть до сих пор. Он вызывал такой восторг и умиление, что хотелось прижать его к груди и поцеловать. – Как ты сюда попал? – спросила я его. – Мяу, – жалобно раскрыв ротик, произнес маленький пушистый белый комочек.