Лучшие Цитаты про цель

Пиво по утрам не только лечит голову, но и выздоравливает весь организм в целом.

— Да, Чэн. Это ремесло. Как гончар делает горшок — так воин убивает. — А когда гончар делает не горшок, каких множество, а вазу? Единственную в своем роде? Каких до него не делал никто и никогда?! Если он неделями ломает себе голову над формой завитка на середине ручки этой вазы — хотя житейской пользы от этого завитка никакой?! — Это искусство, Чэн. Не ремесло, но — искусство. Не польза, но — радость. — А если воину плевать на жизнь и на смерть, если нет врага и нет ярости, а есть он сам и его меч, и отблески движущегося просто так, без житейской цели и пользы клинка чертят в ночном небе диковинный узор, и ноги танцуют, не касаясь земли, а кисточка на рукояти описывает спираль, ведущую в бесконечность, и нет пользы, а есть радость, и ты — это меч, а меч — это ты, это мир, это небо и перехлестывающее через край бренной плоти сознание бессмертия… — Это искусство, Чэн. Это мудрая радость творчества, когда мы равны Творцу.

Я, наверно, влюблен — он шептал ей вдогонку, Я, наверно, влюблен, я, конечно, влюблен, Она будет растить и нянчить ребенка, Под окном, прям у дома посадим мы клен... Будем жить, как все люди — ругаться, мириться, По ночам целоваться, выключать яркий свет... И под утро заснуть, и гадать, что ей снится, И молить страстно Бога, чтоб избавил от бед... Будет утренний кофе, бутерброды в дорогу, Поцелуй у двери, тихий шепот — люблю... Крикнув — Папа, куда ты? — дочка схватит за ногу, Крепко на руки взяв, я ее обниму... Целый день будут мысли, дела и заботы, Но вернувшись под вечер в ухоженный дом, Ты меня будешь ждать, будет вкусное что-то, И, конечно же, счастье — наконец-то вдвоем... Будем вместе смотреть, как растут наши дети, Как становятся выше за окнами клен, Это лучше всего, что быть может на свете - Видеть счастье в тебе, понимая — влюблен...

Вы будете таким, каким вам быть должно. Пусть неудача вас покинет, Ваш дух презрит невзгоды, став свободным, И обстоятельства отступят. Он покорит и время, и пространство, Подчинит насмешника себе, чье имя Шанс, Преодолеет обстоятельств всех давленье, Тогда они, развенчанные, станут вам служить. Воля человека — невидимая сила, Она, порожденье бессмертной души, Прорубит толщу гранитной глыбы, Найдя дорогу к своей цели. Где нужно подождать, не следует спешить, Умейте с пониманием ждать, Когда воспрянет дух ваш, дав команду, Заставите богов повиноваться вам.

Судьба многогранна и сила её подобна ветру, мы подвластны ей, как парусная лодка. Зная направление ветра и умело управляя лодкой, можно достичь любые цели!

Так всегда бывает в кино — в самый последний момент, когда женщина уже готова сесть в самолет, появляется в полном отчаянии мужчина и под иронично–сочувственными взглядами служащих авиакомпании хватает ее в охапку, целует и возвращает в свой мир. Появляется надпись «Конец», и зрители расходятся, пребывая в уверенности, что эта пара отныне и впредь будет неизменно счастлива.

Она понимала, как мало у них надежды на счастье, но сейчас, когда они все-таки вместе, это было не важно. Те мгновения, которые они могли провести вдвоем, казались целой вечностью, а будущая разлука относилась уже к какой-то другой, далекой жизни.

Знакомства Встречи Секс А что потом? Потом Вы возвращаетесь в свой дом Невинное лицо Пакет с едой И мило шепчете «единственной» : Я ТВОЙ! Она же Вам и ужин, и постель, И нежное «ждала я целый день», И тапочки с газетой, и футбол, И всяко-разно мечет Вам на стол Щебечет что-то Вдруг звонок простой - Вам СМС пришел. И Вы, босой…

… — Как бы твой роман не был скучен. — Разве всё, что не есть безумный бег за конечной развязкой, скука? Когда ты наслаждаешься этим прелестным окорочком, разве ты скучаешь? Торопишься к цели? Напротив, ты хочешь, чтобы утка входила в тебя как можно медленнее и чтобы её вкус никогда не кончался. Роман должен походить не на велогонки, а на пиршество со множеством блюд…

 У меня болит сердце, как будто оно не одно, а их много во мне, груда целая. Такая тяжесть… 

 Так как в музыке отсутствует непосредственно познаваемое, одни ищут в ней формально прекрасное, другие — поэтические прообразы. Даже Шопенгауэр, давший исчерпывающее определение сущности музыки и высказавший удивительную мысль: “Композитор обнажает сокровеннейшую суть мира и высказывает глубочайшую истину, пользуясь языком, неподвластным разуму, он начинает блуждать, пытаясь перевести на язык наших понятий особенности языка, неподвластного разуму, подобно тому, как магнетическая сомнамбула рассуждает о вещах, о которых, бодрствуя, она не имеет ни малейшего понятия”. Хотя композитору должно было бы быть ясно, что перевод на язык наших понятий, на язык человека, — это абстракция, редукция до познаваемого, утрата самого главного — языка мира, который должен оставаться непонятым, должен лишь ощущаться.

— Где доказательства? — Обручальное кольцо. — А что, если она его жена? — Собственную жену взасос не целуют. — Браво! Вот глубина анализа. Хорошо, что тебя не приглашали присяжным. Собственную жену не целуют взасос.