Цитаты про жизнь и смерть

– Но я не служанка, я – из рода Эорла. Я умею сидеть в седле, владею мечом и не боюсь ни боли, ни смерти. – Чего же ты боишься, госпожа? – Неволи, – бросила она. – Я боюсь просидеть всю жизнь под замком, боюсь дождаться дня, когда усталость и годы примирят меня с тюрьмой, когда надежда совершить великое исчезнет, забудется и перестанет волновать сердце.

 В том странном месте я жил вместе с мертвецами. Там жила Наоко, и мы даже могли с ней говорить и обниматься. В том месте смерть была лишь одной из множества вещей, составляющих жизнь. Наоко продалжала жить там умершей. И говорила мне: " Все в порядке, Ватанабе, это просто смерть. Не обращай внимания." 

Теперь я верю в доктрину об Иисусе Христе, и вся моя жизнь неожиданно совершенно изменилась . . . . Жизнь и смерть перестали быть для меня злом,вместо безнадежности и отчаяния, я теперь ощущаю радость и счастье.

За нашу короткую жизнь мы так и не успеваем найти ответы на извечные вопросы. Поэтому я живу ради будущих поколений: смерть сулит нам небытие, но бесславная жизнь отдает мертвечиной.

Лучшее доказательство того, что страх смерти есть страх не смерти, а ложной жизни, есть то, что часто люди убивают себя от страха смерти. — Лев Николаевич Толстой

Чтобы прожить вместе всю жизнь и при этом ухитриться друг другу до смерти не надоесть, необходим талант, и немалый.

Ты спросишь себя: зачем вообще выбирать несчастье? Чтобы не чувствовать себя неудачником. А только больным. Чтобы не признавать, что веселье и радость нам необходимы для жизни. Достаточно войти в роль несчастного, больного, и уже не нужно меняться. Строится следующее рассуждение: зачем стремиться к такой иллюзорной цели, как счастье, когда я уже обладаю всеми одобряемой репутацией несчастного человека? Люди привыкают быть несчастными. Легче жаловаться, и даже в течение всей жизни, чем меняться. Легче застывать неподвижно в кризисной ситуации, чем меняться. Каждое утро миллионы людей просыпаются, ожидая, что день будет заполнен проблемами, скукой, усилиями, депрессией, несчастьем — однако продолжают, смиряясь с этим, жить по-прежнему. Они сдались. Они согласились прожить несчастливую жизнь. Почему? Потому что они боятся снова страдать — из-за фрустрации, разочарования, неудачи, отказа, — как это, должно быть, случалось с ними в прошлом.

Я твердо верю в жизнь после смерти. Но я уже не так уверена насчет жизни до смерти.

Никто средь человечьей суеты Не думал никогда - вы мне поверьте,- Куда уходят умирать коты, Чтоб нам не видеть их кошачьей смерти. Их по дорогам бегает - не счесть! Собаки им нередко портят шкурку. Натравят - перекусят! Случай - есть. Прибультерьерах есть ещё придурки. Кошачья смерть, нередко - ни за грош, От пьяной злости иль от детской, - точно. И вдоль дорог, куда ты ни идёшь, - Раздавленные кошки у обочин… Хоть нам без них людских хватает бед, (Но не стоит вопрос ведь: или - или), Притормозите на зелёный свет, Большие дяди на автомобилях! Хвостатый кот! Ты - глупый пешеход, Тебя, бродягу, не учили в школе… Несчастный случай! - мне ответят. Вот! А на земле - людской хватает боли. Но мы - всё те же кошки и коты! Пусть в чём-то больше, или в чём- то меньше… И скрашивает жизнь средь суеты Братва кошачья у поживших женщин. И у окна какого-то беда Проплакала глаза и ждать устала… Ведь, есть же в людях доброе начало? Ведь, мы же всё же люди, господа?

 Человек боится смерти тем больше, чем меньше он по-настоящему проживает свою жизнь и чем больше его нереализованный потенциал. 

Мужа́м уверенность в себе нужна, не меньше, чем нам, лекаркам. Женщина эту уверенность может дать. Мужа́м место нужно, где голову преклонить, где покойно, приятно, надежно. Женщина это место может обустроить. Муж смысленный перед другими гордится не только богатством, доблестью или умом, но ещё и тем, какая у него женщина. А стать мужниной гордостью женщина может только сама, никто за неё этого сотворить не способен. Вот так, доченька, мужчины и женщины друг в дружке опору и обретают, вот так их жизнь зависит от того, как между ними всё сложится. Лишиться всего этого, как вдовы лишаются, или вообще не познать, как бабы-вековухи,  — горше смерти.