Цитаты про яркость

Я так люблю смотреть на небо ночью, Стоя у окна, тихо, молча. Так люблю взгляд не отводя от окон Внимать яркость звёзд и неба шёпот.

Время спешит, пролетая мимо с каждым днем все быстрей и быстрей, и, хотя я смакую любой десятиминутный глоток жизни, венчая каждые четверть часа какой-нибудь выигранной баталией, подвигом или победой духа, соперничающими между собой по своей непреходящей значимости, - все равно сквозь меня мало-помалу незаметно просачиваются недели, наполняя меня яркостью и заставляя с еще более острым ощущением полноты жизни цепляться за каждую каплю моего драгоценнейшего обожаемого бытия.

Зло кажется вполне понятным, но только пока ключ к нему - в Добре. Если бы ослепительная яркость Добра не сгущала еще больше мрак Зла, Зло лишилось бы своей привлекательности.

 Время спешит, пролетая мимо с каждым днем все быстрей и быстрей, и, хотя я смакую любой десятиминутный глоток жизни, венчая каждые четверть часа какой-нибудь выигранной баталией, подвигом или победой духа, соперничающими между собой по своей непреходящей значимости, — все равно сквозь меня мало-помалу незаметно просачиваются недели, наполняя меня яркостью и заставляя с еще более острым ощущением полноты жизни цепляться за каждую каплю моего драгоценнейшего обожаемого бытия. 

— Шелдон переезжает — Так, что ты натворил? Ты менял контрастность и яркость на телевизоре?— Нет.— Ты сдирал пластырь с раны прямо перед ним?— Нет.— Купил обычный кетчуп? Забыл помыть раковину? Разговаривал с ним через дверь туалета? Менял температуру на термостате? Готовил блюда с кинзой? Произносил слово ЧЕСТНО через Т?— НЕТ.— Ты высмеивал поезда

Время спешит, пролетая мимо с каждым днем все быстрей и быстрей, и, хотя я смакую любой десятиминутный глоток жизни, венчая каждые четверть часа какой-нибудь выигранной баталией, подвигом или победой духа, соперничающими между собой по своей непреходящей значимости, — все равно сквозь меня мало-помалу незаметно просачиваются недели, наполняя меня яркостью и заставляя с еще более острым ощущением полноты жизни цепляться за каждую каплю моего драгоценнейшего обожаемого бытия.

С годами чувства притупляются. Тускнеет не яркость мира - короста, наросшая на человеке, не пропускает свет в должной мере. Глохнут звуки. Музыка превращается в невнятный шум. Запахи утрачивают резкость. Ландыши не напоминают о весне. Любовь? - привычка. Ненависть? - брюзжание. Нас готовят к уходу - туда, где не место страстям. Слава старикам и старухам, сохранившим свежесть восприятия! Слава седым непоседам и лысым завсегдатаям театров! Низкий поклон морщинистым ведьмам, чей глаз остер и слух чуток! Иногда кажется, что им просто повезло. В другой раз думаешь: в чем их секрет? А всего-то и надо, что признать: не мир, но я. Не любимый в юности поэт утратил мощь таланта – я остыла к его строкам. Не пейзаж лишился былого очарования – я смотрю на него, близоруко щурясь. Стоит только признать, признаться, взять вину на собственные плечи – и мир вновь засияет. Великий Космос, как же это трудно! Куда легче согласиться, что в наше время деревья росли до небес…

С годами чувства притупляются. Тускнеет не яркость мира — короста, наросшая на человеке, не пропускает свет в должной мере. Глохнут звуки. Музыка превращается в невнятный шум. Запахи утрачивают резкость. Ландыши не напоминают о весне. Любовь? — привычка. Ненависть? — брюзжание. Нас готовят к уходу — туда, где не место страстям. Слава старикам и старухам, сохранившим свежесть восприятия! Слава седым непоседам и лысым завсегдатаям театров! Низкий поклон морщинистым ведьмам, чей глаз остер и слух чуток! Иногда кажется, что им просто повезло. В другой раз думаешь: в чем их секрет? А всего-то и надо, что признать: не мир, но я. Не любимый в юности поэт утратил мощь таланта – я остыла к его строкам. Не пейзаж лишился былого очарования – я смотрю на него, близоруко щурясь. Стоит только признать, признаться, взять вину на собственные плечи – и мир вновь засияет. Великий Космос, как же это трудно! Куда легче согласиться, что в наше время деревья росли до небес…

 — Шелдон переезжает… — Так, что ты натворил? Ты менял контрастность и яркость на телевизоре? — Нет — Ты сдирал пластырь с раны прямо перед ним? — Нет — Купил обычный кетчуп? Забыл помыть раковину? Разговаривал с ним через дверь туалета? Менял температуру на термостате? Готовил блюда с кинзой? Произносил слово ЧЕСТНО через Т? — НЕТ — Ты высмеивал поезда… 

Никаких иллюзий, никаких прикрас! Вот она — я! Публичная женщина, общественный сосуд, клоака для стока избытка городской похоти. Иди ко мне любой, кто хочет, — ты не встретишь отказа, в этом моя служба. Но за секунду этого сладострастия впопыхах — ты заплатишь деньгами, отвращением, болезнью и позором. И всё. Нет ни одной стороны человеческой жизни, где бы основная, главная правда сияла с такой чудовищной, безобразной голой яркостью, без всякой тени человеческого лганья и самообеления.

Весеннее настроение.Жмурится в поле травинка,С яркостью первых лучей.Будущая тропинка,Ныне, пока что ручей.Плачет на солнце ложбинка,Просто рыдает сугроб.С тяжестью тела снежинка,Падает прямо на лоб.С крыши капель, словно бусы,Звонко стучится в окно,И наподобие труса,Быстро ложится на «дно».Скоро земля обнажится,И без стыда зацветет.Яркие вскинет ресницы,Всем на любовь намекнет.