Цитаты про самого себя

Слушайте мою клятву и будьте свидетелями моего обета... Ночь собирается, и начинается мой дозор. Он не окончится до самой моей смерти. Я не возьму себе ни жены, ни земель, не буду отцом детям. Я не надену корону и не буду добиваться славы. Я буду жить и умру на своем посту. Я — меч во тьме; я — Дозорный на Стене; я — щит, охраняющий царство людей. Я отдаю свою жизнь и честь Ночному Дозору в эту ночь и все грядущие...

Хранить верность нелюбимому человеку — значит изменять самому себе.

ШутЯ в платье Арлекина, придворного шута. И все считают, будто моя башка пуста, Что нет нормальных мыслей в пустой моей башке, А если и бывают, то все на языке. Меня к себе приблизил король лишь для того, Чтоб в редкий час досуга я развлекал его. И я стараюсь снова, стараюсь как могу Вести свою двуликую, двоякую игру. Пощечин, подзатыльников я получаю всласть. Их щедро отпускает мне нынешняя власть. Тех тумаков не чувствую, досады не коплю. "Прости моих обидчиков!" - я Господа молю. И лишь безлунной ночью, когда весь город спит, В мою каморку тихо сам пан король стучит. И мы ведем беседы вдвоем до петухов. В такую ночь я полностью свободен от оков. А завтра утром снова мне маску одевать, Орать, плевать, дурачиться, смеяться и рыдать. Я - шут, но с головою, она не так пуста. Побойтесь, злые люди, дурацкого шута!

 Однажды он написал:Я вчера был в парфюмерном магазине и видел, как женщины с удовольствием прыскали себе на внутреннюю часть запястья новые духи, а потом нюхали их. Глядя на них, я вдруг понял, с каким наслаждением я целовал бы твои запястья.И он сразу же задал тот самый вопрос. Впервые он отважился на такое. До той поры он старательно обходил все темы, которые могли бы вынудить ее рассказать что-то о других мужчинах в ее жизни. Из прошлой или из нынешней. А тут он вдруг спросил:Кто-нибудь целует тебе запястья?Ей тогда стало так грустно. Она коснулась пальцами экрана монитора. И почувствовала, что должна ответить.— Никто никогда не целовал и не целует мне запястья. Ни с какой стороны. До тебя никто даже на секунду не проявил интереса к моим запястьям. — И она тут же допечатала: — Когда мы встретимся, ты ведь будешь их целовать, да?Тогда он ей ничего не ответил. 

 Ты заметил, с какой старательностью люди обманывают себя? Обманывают, но не могут обмануть. Правда приходит к ним сама, и никуда от неё не денешься. Можно сколько угодно убеждать себя, что ты не прыщав, а просто лицо у тебя розовое, пока какая-нибудь тётка не крикнет в магазине сыну: Встань в кассу вон за тем прыщом. 

 … Каждый человек имеет право быть таким, каков он есть. А когда он начинает это скрывать, стесняться самого себя, притворяться и подлаживаться под общий стандарт, он предаёт сам себя… 

Меня спросил благословенья? Тебя навеки прокляну, И подарю на День рождения Тебе и посох и суму. Стоишь опять на перекрестке? Ты смертный — сам и выбирай, Двуликим отвечаю жестко, Даю по вере ад и рай. Считаешь выгоду монетой? Купи себе еще невест, У малодушных нет обетов, Проклятием неси свой крест.

Некоторым людям нужно лгать самим себе больше, чем другим.

Ты пойми, что такое бог. Магии в этом нет никакой. Ты — это просто ты, но такой, в какого люди верят. Это как быть концентрированной, увеличенной сущностью самого себя. Это как стать громом, или мощью бегущего коня, или мудростью. Ты вбираешь в себя всю веру и становишься выше, круче, становишься чем-то большим, чем человек. Ты кристаллизуешься. А потом приходит день, и о тебе забывают, в тебя больше не верят, не приносят тебе жертв, им теперь плевать, и вот ты уже играешь в напёрстки на углу Бродвея и Сорок Третьей.

Постепенно мне стало удаваться не оценивать себя самого, и, в связи с этой новоприобретенной способностью, исчезла привычка, оценивать и критиковать других. Чем заинтересованнее и внимательнее я могу воспринимать людей, тем лучше я понимаю людей.

Я — как иголка без нитки, иду сам по себе.

 Я вдруг чувствую себя старым скрягой, и это так странно и даже немножко жутко, но я знаю, что во мне нет этой маниакальной страсти к приобретательству и накопительству — просто я люблю книги. Книги — самые искренние, самые верные друзья.