Цитаты про май

По вечерам она запрыгивает на мое одеяло и топает по мне лапами. Приходит к моему лицу, долго смотрит мне в глаза, гладит меня лапой и уходит спать на пол, рядом с диваном. Утром она неизменно просыпается на моей подушке, и я всегда радуюсь, увидев её очаровательную морду. И я ее обнимаю, и прижимаю к себе, и понимаю, что в моем сердце для неё уже появилось отдельное место. Сегодня малышку забрали на дачу. Мы пришли домой из школы, а дома пусто. Нет собаки. И я сижу и плачу. Я понимаю, что это слезы по той, давно ушедшей из жизни, любимой собаке. Потому что её тут нет, даже когда тут есть Мася. Это болит вина и пустота в душе. Наверное, слезы никогда не закончатся. Но я точно знаю, что когда вернется Мася, в моем доме ее будет ждать ее место, ее миски, ее котлета, ее игрушки, ее подушка и много-много моей любви, предназначенной именно для неё и больше ни для кого другого. И она посмотрит мне в глаза и увидит, что уже можно обнаглеть и лизнуть меня в нос.

Мао Цзэдун пытался решать проблемы с угрозами Китаю, обратившись к классической китайской стратагеме: натравливать варваров друг на друга и заручаться поддержкой дальних врагов против ближних. Никсон, верный ценностям своего общества, прибег к принципам В. Вильсона, предложив пригласить Китай вновь присоединиться к сообществу наций. «Мы просто не в состоянии позволить себе, — писал он в статье в журнале «Форин афэарз» в октябре 1967 года, — чтобы Китай навсегда оставался вне семьи наций, живя со своими фантазиями, культивируя ненависть и угрожая соседям. На этой маленькой планете просто нет места, где бы миллиард потенциально самых способных людей жил в сердитой изоляции».

Конец снега, по предсказаниям месяца Мая, наступит 1 апреля

  — Маам, ты бы сказала мне, если бы снялась в немецком копрофильском порно? — Конечно, поросеночек! 

Посвящение критику. СицилианаПесал йа стих, ведь йа паэт,Про кровьлюбовь и про фламенго.Но мне скозали: «Рифмы нет,Убейси ты, паэт, апстенко!Стехи труднее, чем минет,Пейсать – ни то, што жареть гренки!Учи олбанскей, идиот!»Во аццкей критег! Во дайот!В бобруйской плакалъ йа тиши,Што он нетленко ниасилил.Пейсал стехи йа оддушы,Кабутта на сваей магиле!А он мне – рифма… ЗадушылОн мой подрыв жылезной силой.Но йа учебнег вдруг аткрыл,И он пути мне азарил.Йа выучил олбанскей, блин!Йа понел фсё, што мне скозали,И йа пашол сафсем адинНа хрен в неведамые дали,И пел папсу мне муэдзин,Штоб йад не выпил йа фпечали.Ведь йа учиццо непревык,Плевал на стиль и на йазыг!Мой аццкей критег, ты каззел,Но йа вернусь, йа Шварценеггер.Ведь йа ни простатак ушол,Штоб посоревноваццо в беге.Ведь был в душэ маей раскол,Но мой толант воспрял навеке!И скажыш ты: «Да, спорунет,Йа выпью йад, а ты – паэт!»

Скорей гардины поднимите, Впустите солнышко ко мне, Окошко настежь отворите Навстречу утру и весне! Он прилетел, наш гость желанный, Он улыбнулся, светлый май! Всей жизнью, нам благоуханный, Твори, и грей, и воскрешай! Пора!.. Смотри, в природе целой Всё ждет тебя, зовет к тебе... Изнемогла и помертвела Она со стужею в борьбе.

  — Может быть переночуешь у Кенни? — Нет. Там хреново, там даже кабельного тв нет. — Ты должен побольше времени проводить с друзьями! — Ма, на самом деле Кенни мне не друг, мне вообще на него насрать. 

 — Если бы тренер был здесь, он бы хотел чтобы я сыграл, чтобы мы все сыграли. — Блин, Мао Цзэдун отдыхает! 

Хоть я на юг не улетаю* * *Хоть я на юг не улетаю,Но всё о севере тоскую.Вот птицам будет радость к маю,Увидят родину живую.Увидят цвет садов, разливы,И песнь любви исполнят снова,И лето будут жить счастливо,Природа к ним не столь сурова.Не так у нас людей ничтожных,Мы можем годы жить зимоюИ нежить плоть в светилах ложных,Читать, смотреть одни помои.Страдать и плакать за Адама,За грех безбожья-большевизма,Не жизнь – одна сплошная драмаИ серость дней примитивизма.Куда так выведет кривая?Быть может, всех нас бросить к югу?А там не лёд – красоты рая,Протянем руки, души другу?Оттаем, к жизни встрепенёмся…Вот я об этом и тоскую.Когда же мы к Христу вернёмся,В весну и Истину Живую?

Гаишник останавливает автомобиль, превысивший скорость.- Куда вы так спешите? - спрашивает он водителя.- Домой. Мы встречали Новый год с друзьями, я немного задержался. Жена волнуется.- Но ведь сейчас май на дворе.- Поэтому и спешу.

Я тоже, очутившись в этом мире, отказался от всего, кроме собственной жизни. Да, мне больше ничего не оставалось. Я запретил себе даже думать о прошлом. Но... Я действительно беспокоился. Время, проведенное здесь... Тело, которое мне принадлежит... В этом мире ничто не может подтвердить моё существование. Мао — единственная связь между мной и реальностью. Моя жизнь должна означать то же самое для Мао.