Старые Цитаты про грусть

 Ты запомни строки эти…Было так:На белом светеЖил какой-то человек,Почему-то мною звался,Очень часто увлекался,Слишком часто ошибалсяОн за свой короткий век.На моей он спал кровати,Надевал мое он платье,И курил он мой табак.Веселился он некстати.И грустил совсем некстати.Жил не так,Любил не так,Был он слаб,А я сильнее.Скуп он был,А я щедрее,Груб он был,А я нежнее.Нет такого в нем огня,Если б он тебя не встретил,Значит, не было б на светеНастоящего меня. 

Грусть — это цена, которую мы платим за любовь.

 Ты для меня особенный. Ты мой очень важный друг. Поэтому пообещай… Если я буду грустить или что-то причинит мне вред, то ты придёшь и спасёшь меня, хорошо? 

Человек никогда не нарисует картину, превосходящую банальный узор инея на стекле или круги на воде в простой луже, когда идет дождь. Человек никогда не сочинит музыку, которая станет совершеннее, чем пение птиц за окном или стон ветра в пустыне. Человек никогда не напишет стихов более откровенных и трепетных, чем мягкий свет в глазах влюбленного мальчишки или дрожь пальцев умирающего старика. Но мы все же создаём Может быть потому, что любовь, одетая в наряд ярости или острой грусти, но всегда именно любовь, закипая в сердце, застывая чёрной смолой в глубине глаз неминуемо ищет выхода, выплеска вовне, разрывая грудь, оседая на кончиках кистей, падая в разбросанные ноты. Собирая в нас все самое лучшее, с болью и кровью отрывая истоки вдохновения от обнаженной души, безумно смеющейся или упершейся взглядом расширенных зрачков в видимую только ей бездну.

Мы чужими друг другу стали, Подкосился фундамент наш. На разрушенном пьедестале Не осталось места для ласк. Мы ходили кругами долго И не знали, куда свернуть, А теперь стоим у порога, Причиняя друг другу грусть. Ты наденешь рюкзак на спину И по лестнице канешь вниз. На экране конец картины, А за дверью — другая жизнь.

Всё на свете должно происходить медленно и неправильно, чтобы не сумел загордиться человек, чтобы человек был грустен и растерян.

Взгляни, взгляни — по небу голубому, Как легкий дым, несутся облака,- Так грусть пройдет по сердцу молодому, Его, как сон, касаяся слегка!

Играет скрипка в тишине. Все замерло вокруг. Луна светила как во сне, Ты счастье вспомнишь вдруг. Беседка, шорох, старый сад И нежных рук тепло, И роз пьянящий аромат. Все было и прошло... Волшебной музыки игра, Воспоминаний грусть. Слышны вселенной голоса Я больше не вернусь. Я не вернусь, всё позади. Пусть больно сердцу, пусть! Звук скрипки слышен впереди... Нет, я не обернусь.

— Что... между тобой и Геральтом, госпожа Йеннифэр? — Грусть, — ответила чародейка серьезно. — Тоска. Обида. Сожаление. Надежда. И страх. Да, похоже, я ничего не упустила.

 Обо мне не грустите, мой друг. Я озябшая хмурая птица. Мой хозяин — жестокий шарманщик — меня заставляет плясать. Вынимая билетики счастья, я смотрю в несчастливые лица, И под вечные стоны шарманки мне мучительно хочется спать. 

Почему мы радуемся рождению человека и грустим на похоронах? Потому что это не наше рождение и не наши похороны.

«Никогда больше, никогда больше»: было время, когда ей достаточно было один или два раза произнести вполголоса эти два слова, чтобы разрыдаться. «Никогда больше, никогда больше». Она тихонько повторила эти слова. Но слезы не выступали на глазах. Скорбь не убивает, любовь не убивает; но время убивает все, убивает желание, убивает грусть, убивает под конец и душу, что испытывала их; иссушает и расслабляет тело, пока оно еще живо, разъедает его, как щелок, а под конец убивает и его. «Никогда больше, никогда больше». Вместо того чтобы плакать, она рассмеялась, рассмеялась вслух.