Популярные Цитаты про цветы в душе

Эти летние дожди, эти радуги и тучи - мне от них как будто лучше, будто что-то впереди. Будто будут острова, необычные поездки, на цветах — росы подвески, вечно свежая трава. Будто будет жизнь, как та, где давно уже я не был, на душе, как в синем небе после ливня — чистота... Но опомнись — рассуди, как непрочны, как летучи эти радуги и тучи, эти летние дожди.

День учителяКак хорошо, что повод есть собратьсяНам с вами за одним большим столом.Поговорить, тихонько посмеяться-От шума на работе устаем.Мы каждый день, как добрый тот волшебникПодарки из мешка что достает,Ребятам жизнь листаем как учебник-Им знания свои передаем.Мы чувствуем дыханье поколений-За выпуском придет еще один:«Позволь смиренно преклонить колениУчитель-перед именем твоим!»Мы классика слова не раз услышимОт школьников, сошедших с корабля.И на доске, как в первый раз, напишемВведенье в тему-жизнь начав с нуля!Ведь каждый свой урок, как кинопленкуПрокручиваем только первый раз.Потом опять мы начинаем съемку-Премьерный завтра будет, ведь, показ!Ну а сейчас позвольте мне, коллеги,Вас с праздником поздравить от души!Пусть в жизни вам сопутствуют успехи,Пускай не огорчают малыши!Пусть мастерство с годами лишь крепчает,Пускай растет и ширится оно!За это можно выпить рюмку чая-Сегодня это вовсе не грешно!..Идешь с работы ты неторопливо,Несешь букет, подаренный, цветов.Октябрь н

На самом деле, мне нравилась только ты, Мой идеал и моё мерило. Во всех моих женщинах были твои черты, И это с ними меня мирило. Пока ты там, покорна своим страстям, Порхаешь между Орсе и Прадо, Я, можно сказать, собрал тебя по частям - Звучит ужасно, но это правда. Одна курноса, другая с родинкой на спине, Третья умеет всё принимать как данность. Одна не чает души в себе, другая во мне - Вместе больше не попадалось. Одна, как ты, с лица отдувает прядь, Другая вечно ключи теряет. А что, я ни разу не мог в одно это всё собрать? Так Бог ошибок не повторяет. И даже твоя душа, до которой ты Допустила меня раза три через все препоны, Осталась тут, воплотясь во все живые цветы И все неисправные телефоны. А ты боялась, что я тут буду скучать, Подмены сам себе предлагая. А ливни, а цены, а эти шахиды, а Роспечать? Бог с тобой, ты со мной, моя дорогая.

 Скрытные натуры все таковы. Они говорят о самых обыкновенных вещах, и никому ничего не приходит в голову. Месяцами живешь рядом с тем, кто уже не принадлежит этому миру и чья душа не в силах более покоряться. У них вид неподвижных кукол, а между тем сколько событий совершается в их душах!. Они сами не знают, что они такое. Они с улыбкой говорят об увядших цветах и плачут в темноте… 

Жизнь — такая смешная штука. Хотя бы тем, что ты — родился. Родился, отряхнулся, принюхался, посмотрел в глаза. Доверчиво, пока ещё — доверчиво. И сорвался с места, в бег, в крик, по следу эфемерных истин о счастье человеческом. Натоптал, наследил, столько раз падал, столько раз вставал, искал, жадно, честно, срывая цветы, вдыхая дожди с оттенком бергамота и никотина... Почти взлетел. Уперся лопатками в небо, разбросал лучи света по глазам, пророс в чужих душах словом, а потом солнце, смешанное с ветром, яростно — в солнечное сплетение, до боли, до слёз, до восторга. И ты запел...

Моей маме всю жизнь нравились странные вещи. Она никогда ничего не любила, но всё время была чем-то увлечена. Не долго и не сильно. Кулинарией, путешествиями, людьми, тибетской медициной. Она легко бросала одно ради другого, и ничего не оставляло следа в её душе. Или, может быть, она специально выбирала только то, что не оставит следа. Её жизнь была похожа на покрывало в стиле пэчворк. Она запросто сшивала всё, что попадалось ей под руку, не задумываясь ни о форме, ни о цвете. Ни о чём. В итоге, как ни странно, получилось что-то уютное и функциональное. Она надела на нос очки и попросила называть себя «бабушкой»… Я дорожила произошедшими с ней изменениями и не думала о том, что и у пэчворка есть изнанка.

Знаешь, что такое настоящая ирония? Это когда ты несчастен, но несчастье подмерзло уже и покрылось льдом. Потом живой слой, кусок души — и снова лед. И так много раз. А сверху, на мерзлоте, под холодным солнцем распускаются белые цветы иронии.

Видимо, я чувствую по поводу той войны и людей, которые в ней победили, то же, что и большинство. Но я не понимаю, почему с каждым годом она становится всё важнее, а остальные, кажется, этому совсем не удивляются. Памятники и мемориальные доски на каждом углу кажутся мне своеобразными урнами – но не для праха, а для отлетевших душ умерших стариков с орденскими планками. Ваяющие героев Великой войны скульпторы просто отрабатывают гонорары, политики, произносящие речи на церемонии открытия монумента, на самом деле думают о своих любовницах, а дети, кладущие цветы у подножья, волнуются, как бы не споткнуться, идя обратно, ведь это очень важный праздник, хотя и непонятно, почему. Узнать в граните и мраморе отголоски знакомого лица, в последний раз виденного перед боем шесть или семь десятилетий назад, и заплакать могут только ветераны. Скоро их не останется совсем, а город окончательно превратится в бессмысленный и бесполезный сад камней…

***Любить тебя я не могу,Мне это чувство незнакомо.Но боль души превозмогу,Хоть нахожусь как будто в коме.Не спорю, нравишься ты мнеИ нравиться не перестанешь.Но наяву, а не во снеМеня собою отгоняешь.Мне жаль тех чувств, ко мне святых,Твоей любови безответной.При обстоятельствах иныхЛюбил тебя бы беззаветно.Но я другою одержим,Иная снится мне ночами.И разуму непостижимТот образ, вызванный печалью.Ну, хватит плакать. Перестань!Не виноват я, что обиделТебя. И твой красивый станНе обнимаю, хоть увидел.Хочу лишь верить, что и ты,Когда-нибудь увидев счастье,Получишь от него цветы,Того, кто будет твоей частью.

Венецианский мотивВенеция, весна, благоуханье Цветов и зелени в уютном уголке. Вода, живой полупрозрачной тканью, Колышется на лёгком ветерке, Сжимает город, бликами ликуя. Соперник стар, но истово упрям. И, продолжая битву вековую, Дома теснятся к мраморным дворцам. Мне ж дела нет кто в споре совершенней, Покинув плен житейских мелочей, Я весь в игре размытых отражений, Нечётких контуров, ныряющих лучей, Забавам рад высокого прилива! А рядом ты, душа моя родная, Задумчива, спокойна, молчалива. Смотрю в тебя, природу постигая. Изящные изгибы рук и плечи, - Всё будет точно на моём холсте, - Упавший локон золотом подсвечен… Вселенских тайн разгадка в красоте. Художник и восторженный ценитель Божественного замысла, момента, Я раз и навсегда тебя похитил! И пусть мольбой звучит «Вернись в Сорренто».

Весна.8 марта на носу, цветы с работы я несу,Под сапогами гололед, над головою с крыши льет.А солнце теплое уже, оно весеннем протеже,Встречает каждого из нас, прибавив к жизни счастья час.Цветы в мороз - особый вкус, в игре зимы - весенний туз,Я сохраню их аромат, в душе своей с девизом март.

Даже бабушка, когда спустится в зимний погреб за июнем, наверно, будет стоять там тихонько, совсем одна, в тайном единении со своим сокровенным, со своей душой, как и дедушка, и папа, и дядя Берт, и другие тоже, словно беседуя с тенью давно ушедших дней, с пикниками, с теплым дождем, с запахом пшеничных полей, и жареных кукурузных зерен, и свежескошенного сена. Даже бабушка будет повторять снова и снова те же чудесные, золотящиеся слова, что звучат сейчас, когда цветы кладут под пресс, — как будут их повторять каждую зиму, все белые зимы во все времена. Снова и снова они будут слетать с губ, как улыбка, как нежданный солнечный зайчик во тьме.