Длинные Цитаты про грудь

... Во-первых, они безобразны, — нет, правда, видели вы что-нибудь безобразнее женщины? Это надо додуматься — отрастить груди, бедра, об остальном я вообще молчу! Во-вторых, я ненавижу женщин за то, что они по природе своей жертвы. Мерзкое вообще племя — жертвы. Истребить бы его под корень, может быть, тогда наконец наступила бы спокойная жизнь, а жертвы тоже не остались бы в обиде, получив то, чего хотят, — мученический венец. А женщины — жертвы самые злостные, ибо они — жертвы в первую очередь женщин же. Если хотите заглянуть на дно чувств человеческих, выясните-ка на досуге, какие чувства питают женщины к себе подобным, и вы содрогнетесь от таких глубин лицемерия, зависти, злобы и подлости. Видели вы когда-нибудь, чтобы две женщины сошлись в честном кулачном бою или хотя бы от души выбранили друг дружку? Нет, у них приняты удары в спину, гадости исподтишка, от которых куда больнее, чем от прямого в челюсть...

Прости меня, любимый, за притворство, За гордость мою юную прости. И лживое сердечное довольство Священником как грех мой отпусти. Прости мне то, что я всего боялась, Старалась чувство жгучее не выдать, И то, что я с любовью не рассталась, И не сумела подлость ненавидеть. Но, главное, прости меня однажды, Хотя не знаю, сможешь ли простить, Что я не рассказала тайны важной, И не сумела трусость победить. А я тебе ведь так и не сказала, О том, как от улыбки сердце бьется, И что с тобой я в первый раз узнала, Как из груди слепое счастье рвется. Ты не узнал, как от шального взгляда Могучей силой крылья вырастают, И поцелуй, как высшая награда, Их широко расправить заставляет. Я так и не сказала, что касанье, Пусть даже мимолетные мгновенья, Лишает меня временно дыханья, И сеет в сердце майское цветение. Я все же скрыла, что с тобой в разлуке Я брошенной душою умерла. Мне ночью снились губы твои, руки, И я, наверно, ради них жила.

Не поверили. Не поверили. Даже Маша и та не поверила. Хорошо. Пожалеешь, да как еще, Машенька. Где он? Вот. (Вынимает револьвер.) Нужно сразу, не думая, прямо в сердце – и моментальная смерть. (Приставляет револьвер к груди.) Моментальная смерть. Или нет. Лучше в рот. В рот мо­ментальнее. (Вставляет дуло револьвера в рот. Вынима­ет.) Буду считать до трех. (Снова в рот.) Ас… ва… (Вынима­ет.) Или нет. Буду лучше считать до тысячи. (Опять в рот.) Ас… ва… ы… че-ы-и… а… э… э… ээ… э-э… э-э… о-и-и-а… (Вынимает.) Нет, уж если считать, то придется в сердце. (При­ставляет револьвер к груди.) Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять… Это трусость – до тысячи… нужно сра­зу… решительно… До ста – и кончено. Нет… скорей до пятна­дцати. Да… сейчас. (Снова приставляет револьвер к груди.) Раз, два, три, четыре, пять, семь, восемь, девять, десять… одиннадцать… двенадцать… тринадцать… четырнадцать… Или, может быть, лучше совсем не считать, но зато в рот. (Дуло в рот.

Человек никогда не нарисует картину, превосходящую банальный узор инея на стекле или круги на воде в простой луже, когда идет дождь. Человек никогда не сочинит музыку, которая станет совершеннее, чем пение птиц за окном или стон ветра в пустыне. Человек никогда не напишет стихов более откровенных и трепетных, чем мягкий свет в глазах влюбленного мальчишки или дрожь пальцев умирающего старика. Но мы все же создаём Может быть потому, что любовь, одетая в наряд ярости или острой грусти, но всегда именно любовь, закипая в сердце, застывая чёрной смолой в глубине глаз неминуемо ищет выхода, выплеска вовне, разрывая грудь, оседая на кончиках кистей, падая в разбросанные ноты. Собирая в нас все самое лучшее, с болью и кровью отрывая истоки вдохновения от обнаженной души, безумно смеющейся или упершейся взглядом расширенных зрачков в видимую только ей бездну.

 Это не солдаты; это люди. Не искатели приключений, не воины, созданые для резни, не мясники, не скот. Это земледельцы, оторванные от своего дела. Они готовы. Они ждут сигнала убийства и смерти; но, вглядываясь в их лица между вертикальными полосками штыков, видишь, что это попросту люди. Каждый из них знает, что прежде чем встретить солдат, одетых по-другому, которых он должен будет убивать, ему придётся подставить грудь, живот, всё своё беззащитное тело под дула наведённых на него винтовок, под снаряды, гранаты и, главное, под планомерно действующий, стреляющий почти без промаха пулемёт, под все орудия, которые теперь затаились и грозно молчат. Эти люди не беззаботны, не равнодушны к своей жизни, как разбойники, не ослеплены гневом, как дикари. Вопреки пропаганде, которой их обрабатывают, они не возбуждены. Они выше слепых порывов. Они не опьянены ни физически, ни умственно.

Маленькая сучка начинает плакать на руках у мужа Автора, как плачут дети, когда совсем страшное уже позади и больше не будет больно, и будут конфеты, и будет покой и свой дом, и тепло, и любовь, но надо выплакать то, что было. Выплакать страшное. Начинает плакать, как плачут дети не тогда, когда им не разрешают есть ананасные конфеты, а как плачут они в сильную грудь, в успокоение и умиротворение от уже случившегося, оттого, что уже не исправишь, оттого, что уже прошло, но было больно! Было больно! Было больно! И с каждой такой маленькой слезой страшное былое больное уходит, утекает в ту часть безвременья, что подлежит уничтожению, окончательному сожжению на адовых сковородах. Потому что ад – это вовсе не место бесконечных мук, где всех нас и всех их ждёт расплата по кредитам. Всё совсем не так. Ад – это печи, муки утилизирующие. Горят не грешники. Сгорает грешное. У кого – при жизни – чужое, у иных – после смерти – своё.

 Всякий раз, выходя из дому, поднимите подбородок, несите свою голову и расправьте грудь; радуйтесь солнышку, встречайте своих знакомых с улыбкой и вкладывайте радушие в каждое рукопожатие. Не бойтесь непонимания и не тратьте ни минуты на размышления о своих врагах. Твердо решите для себя, что вам хочется сделать, и без колебаний устремляйтесь к своей цели по кратчайшему пути. Думайте о тех замечательных успехах, которые вам со временем суждено достигнуть, и тогда вы станете бессознательно использовать все возможности, необходимые для использования своей мечты, как коралловый полип берет из потока морской воды все нужные вещества. Нарисуйте в своём воображении способного, серьёзного и значительного человека, которым вы хотите стать, и пусть эта мысль час за часом превращает вас в именно такого человека. … Мысль превыше всего. Сохраняйте нужное настроение — смелость, радушие и жизнерадостность. Правильно думать означает творить.

Я Б ЛЮБИЛА ТЕБЯ...Я бы просто, наверно, без лишних глупых вопросов Отдала б за тебя не покорного рваную душу, Только нет на нее подобного вида спроса, Да и нынче кому сей продукт будет, в общем -то, нужен? Я бы пела тебе колыбельные сладкие на ночь, Поправляла во сне соскользнувшее с плеч одеяло, Я бы больше в истериках резко не падала навзничь, Не кричала бы впредь, по возможностям доверяла Я бы свитер связала с ангорки с широким горлом… Познакомила б, верно, со всеми своими друзьями. Я бы чаще тебе позволяла остаться гордым. Не держала бы боли на сердце свинцовой слоями. Я б детей родила сколько хочешь и именами Только ты б их нарек, безо всяких сторонних вмешательств. Мы бы вместе с тобой занимались всеми делами И не шли на хромом поводу былых обстоятельств. Я б тебя целовала при встречах и знай, что прощаясь Прижимала к груди эти теплые сильные руки “Я тебя никогда не кому не отдам « обещаясь. “Без тебя я погибну от лап истошной разлуки" Я тебя бы любила всем сердцем и клетками

Колыбельна для взрослых, или Колебальная для детей. . Баю-баюшки-баю Не ложися на краю. Придет серенький волчок И ухватит за бочок. А потом придет медведь И откусит ручки треть Ножку унесет лиса Зайка высосет глаза Черви заползут под ногти, Рысь запустит в сердце когти! А какой-то рыжий кот горло вмиг перегрызет! Кишки рогом вспорет бык, Лоси вырвут твой язык, А собачка со двора Сгложет косточку бедра, кошка вылижет глазницы, свинья откусит ягодицы! Печень будет кушать крот, Бык порвет копытом рот, Еж утащит язычок, Мозг проточит червячок, Череп дятел раздолбит, В легких моль уже сидит! Сердце зажует барсук, Уж поселится в носу, А веселые цветочки прорастут тебе сквозь почки! Тут придет на шум и свист Папа - вовсе не садист Зайку тряханет слегка А медведю даст пинка. Волку, чуя зуд в руке, Трахнет палкой по башке А медведю в грудь кинжал, Чтоб детей не обижал. Чтобы знали средь зверья Дядя грохнет из ружья Папа вынет потроха Маме сделает меха.

Мысль о том, что никто не знает реальности, хоть и не нова, но насколько точна! Мы все смотрим на эту реальность через оптический прибор восприятия, находясь в темной комнате своего «я». И какой бы прозрачной ни была линза, искажение присутствует. А мы принимает изображение линзы за реальность и уверены, что это единственная правда… «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно», — написал когда-то апостол Павел. И действительно, кто-то смотрит на реальность через бинокль, а изображение слишком увеличено в ущерб частностям. У другого бинокль в душе перевернулся — и, наоборот, уменьшает реальность. У третьего линзу покрыла копоть, и теперь действительность — в темном налете, без единого светлого пятна. Еще для кого-то она раскрашена в красивый свет. Есть и те, у кого линза была почти хрустальна, играла радугой в преломлении, но оказалась слишком хрупка — и ничего теперь разобрать нельзя, кроме трещин.

Владей собой среди толпы смятенной Тебя клянущей за смятенье всех. Верь сам в себя на перекор вселенной И маловерным отпусти их грех. Пусть час не пробил, жди не уставая. Пусть лгут лжецы не снисходи до них. Умей прощать, но не кажись прощая Великодушней и мудрей других. Умей мечтать не став рабом мечтанья, И мыслить мысли не обожествив. Равно встречай успех и парицанье Не забывая, что их голос лжив. Останься тих, когда твоё же слово Калечит плут, чтоб уловлять плутов. Когда вся жизнь разрушена и снова Ты должен всё воссоздавать с основ. Умей поставить в радостной надежде На карту всё, что накопил с трудом. Всё проиграть и нищим стать, как прежде Но никогда не пожалеть о том. Умей принудить нервы, сердце, тело Тебе служить, когда в твоей груди Уже давно всё пусто, всё сгорело И только воля говорит: иди! Останься прост беседуя с царями, Останься честен говоря с толпой, Будь прям и твёрд с врагами и с друзьями Пусть все в свой час считаются с Тобой.