Цитаты про движение

 Каждый человек ― страна. Это чудесно, что их так много и что постоянное движение суши сталкивает между собой всё новые и новые острова. Но если эта тектоника невзначай прибивает к вашему берегу незнакомую территорию, первой реакцией по определению бывает враждебность. И в этой ситуации есть только две возможности: война или дипломатия. 

По опыту мне известно, что во время кинопросмотра думать о посторонних вещах удобнее, чем во время театрального спектакля. В театре отчетливее сознаешь, где находишься. Где находишься и как тянется время. По собственным часам. Пока идет спектакль, со временем что-то творится. И в этом я до сих пор толком не разобрался. Время не стоит на месте, нет, – оно густеет. Смотришь на актеров и актрис, на их движения, слышишь реплики, которые они произносят, и словно бы мешаешь ложкой быстро загустевающую субстанцию.

 И вот он последний вопрос — про кого же этот рассказ?Кто поднимает занавес? Кто выбирает, какие движения мы совершаем в танце?Кто сводит нас с ума? Кто стегает нас кнутами и награждает за победу, когда мы выживаем в аду?Кто же? Кто все это делает? Кто дарит тем, кого мы любим жизнь рядом с нами?Кто посылает чудовищ убивать нас и вместе с этим поет, что мы никогда не умрем?Кто учит нас отличать реальность и смеяться над вымыслом? Кто определяет ради чего мы живем и за что погибаем? Кто заковывает нас в цепи и кто хранит ключ от нашей свободы? 

— Знаете, Уотсон, — сказал он, — беда такого мышления, как у меня, в том, что я воспринимаю окружающее очень субъективно. Вот вы смотрите на эти рассеянные вдоль дороги дома и восхищаетесь их красотой. А я, когда вижу их, думаю только о том, как они уединенны и как безнаказанно здесь можно совершить преступление. — О Господи! — воскликнул я. — Кому бы в голову пришло связывать эти милые сердцу старые домики с преступлением? — Они внушают мне страх. Я уверен, Уотсон, — и уверенность эта проистекает из опыта, — что в самых отвратительных трущобах Лондона не свершается столько страшных грехов, сколько в этой восхитительной и веселой сельской местности. — Вас прямо страшно слушать. — И причина этому совершенно очевидна. То, чего не в состоянии совершить закон, в городе делает общественное мнение.

Люди вообще в душе чем-то похожи на пейзаж и климат края, в котором выросли. Те, кто живет у моря, напоминают поток, приливы и отливы. Они уезжают и возвращаются, беспрестанно перемещаются и открывают новые берега. Их слова и любовные истории подобны воде, утекающей сквозь пальцы, которая находится в вечном движении. Людям, живущим в горах, пришлось бороться за право жить там. И, как только горы им покорились, люди начинают защищать их как свой дом и если завидят издалека, что к ним кто-то поднимается из долины, то вполне могут принять его за врага. Люди с холмов долго присматриваются друг к другу, прежде чем поприветствовать. Изучают, медленно привыкают, но, лишь только оборона будет снята или дано слово, их обязательства будут такими же крепкими, как и гора, на которой они живут.

Человек, не одаренный памятью, сохраняющей впечатления живой природы, может быть отличным копировальщиком, живым фотографическим аппаратом, но истинным художником — никогда. Движения живых стихий — неуловимы для кисти: писать молнию, порыв ветра, всплеск волны — немыслимо с натуры. Сюжет картины слагается у меня в памяти, как сюжет стихотворения у поэта...

Жизнь похожа на великолепный танец, в котором каждое движение на своём месте. Причём, чем больше доверяешь хореографу, тем больше наслаждаешься танцем.

Молчание — великое ничто. Большой нуль, обруч на талии — если не умеешь его крутить, он быстро сползает вниз, и ты снова начинаешь болтать. Молчание — это спорт для души. Только не всем оно к лицу. Глупец, не раскрывающий рот, выглядит еще глупее, чем если бы разговаривал. Ум замечается во взгляде, движениях, поставленной речи, воспитанности и только в последнюю очередь, в умении промолчать там, где нужно.

Малейшее движение Имеет отражение, И каждое хранится Вплоть до скончанья лет. Мы часто забываем Про то, что оставляем, Когда ж то возвратится - Не узнаём свой след.

 Почему? Те, кто живет на земле, мучаются этим вопросом. Зимой вам требуется тепло, потом приходит лето, вы со страхом ждете зимы. Поэтому вы в вечном движении, в постоянном поиске прибежища, где всё время лето. 

В неживой вселенной нет никакого другого вида движения, кроме циклического. Человеку же свойственны прямые линии – геометрическая абстракция, порождающая дороги, мосты, рельсы. Именно прямая линия своим движением к цели наполняет бесцельную хаотичность природы смыслом.

Воспитатель должен себя так вести, что6ы каждое движение его воспитывало, и всегда должен знать чего он хочет в данный момент и чего он не хочет. Если воспитатель не знает этого, кого он может воспитывать?