Длинные Цитаты про желтый

Нас создали демиурги, но они нас создавали не такими, какими ты нас увидела. В одном мире молодой дракон попал в горах под обвал и практически умирал от ран и голода, когда его нашел пастух. Увидев это, человек сказал: «Я помогу тебе, но за это ты мне должен заплатить вот таким вот куском золота» и показал ему на один из камней. И дракон отдал ему самородок — тогда еще совсем ненужного нам желтого металла, хотя в благодарность он хотел дать клятву прийти к человеку и всем его потомкам на выручку, если случится беда. Так мы узнали, что за помощь нужно платить, а золото для людей часто значит больше, чем плечо друга. Прошло время, в другом мире другой дракон долго пытался возделать поле, но у него ничего не получалось, и тогда он пошел за советом к человеку. «Я подскажу тебе, как нужно пахать и сеять, но взамен ты мне покажешь, где залегают алмазы», — ответил человек. И дракон, получив совет, показал ему пещеру с жилой.

Хорошо, новичок. Ты знаешь основы партизанской войны, но я должен рассказать, почему мы сражаемся и как мы вернём город — зону за зоной. «Красная зона» — самая опустошённая область Филадельфии. При этом, именно в ней и закрепилось Сопротивление. Среди домов и разбомбленных улиц наша тактика отлично работает против К. Н. А. Здесь же мы нацеливаемся на ударные точки, важные для корейцев — их захват поможет изменить ситуацию в нашу пользу. Усилив свою позицию в зоне, мы освободим убежище и получим доступ к припасам и лучшему снаряжению. Чтобы уничтожать патрули с бронетехникой, мы расставляем ловушки и устраиваем засады. Но будь осторожен — дирижабли К. Н. А. дежурят в небе круглые сутки. И здесь пересекается целая паутина снайперов: главное — убивать их раньше, чем они тебя. Возвращение «красной зоны» даст нам плацдарм для наступления на следующие зоны, где К. Н. А. ещё сильнее.

Голуби — совершенно бессмысленные создания. Они всегда рядом, самый привычный для города вид птиц: курлыкают, ищут еды, смотрят вокруг глупыми круглыми глазками, лениво выпархивая из-под ног. Регулярно я их подкармливаю хлебом, но чаще — не замечаю. Как кто-то сказал: те же крысы, только с крыльями. Я, правда, и крысу, когда-то жившую в подъезде, подкармливал. Конечно, источник заразы, но люди тоже не ангелы, а все мы, как говорится, под Богом, все живые. Примерно так я думал, пока однажды весной не увидел птенцов голубя. И вдруг не осознал, что при всей привычности самих птиц, птенцов я вижу первый раз. До этого я видел только взрослых матерых голубей. А тут — птенец. Впервые. И как все, происходящее впервые, это выделилось из общего будничного фона и запомнилось, слегка изменив взгляд. Всего лишь птенец, покрытый растрепанным пухом, с желтым клювом, жадно открытым нараспашку, пронзительно писклявый. И снова мелькнула мысль: я ведь живу в городе, в котором голубей хоть ешь.

Шуршащими аллеями, по золотым струнам солнечных лучей, искрясь и потрескивая электрическими цепями, уплывали в загадочные просторы вселенной бойкие трамвайчики моих мыслей. Осенний парк был полон воздуха, прозрачного до звона, как городские витрины, и, с каждым шагом все глубже наполняясь прохладной свежестью последних минут угасающего дня, я острее ощущал свободу от созерцания человеческих лиц, ярких детских курток и блекло-розовых языков оторопевших такс – пустынно, светло, журчаще. Я бродил по губчатым лентам асфальтированных дорожек, зябко курил, терял зонты. Алыми бабочками летела под ноги кленовая мишура, насвистывая вальсы, а деревья, гордые и величественные, все шептались, шептались, небрежно потряхивая нередеющими шевелюрами. Солнце медленно таяло; вспыхивали глянцем жёлтые липы. С каждой секундой, с каждым ударом сердца необратимо утекало сквозь пальцы бесценное, неумолимое время.

Но дело не только в деньгах, Ваше Высокомогущество. Я понял это давным-давно, после моего первого сражения. Наутро после боя я рыскал среди мёртвых, искал, чем поживиться, так сказать. Попался мне один труп – какой-то воин с топором отхватил ему руку по самое плечо. Мертвец был весь в запекшейся крови и облеплен мухами. Может потому его больше никто и не тронул. Но подо всей этой грязью на мертвеце был дублет с бляшками, на вид – прекрасная кожа. Я решил, что он мне подойдет, так что отогнал мух и срезал дублет с трупа. Однако проклятая одежка оказалась тяжелее, чем ей положено быть. Под подкладку оказались зашиты монеты – целое состояние. Золото, Ваша Милость, славное жёлтое золото. Этих денег любому бы хватило, чтобы до конца своих дней жить, как лорд. Но что хорошего они принесли этому парню? Он со всеми своими деньгами лежал в крови и грязи и без своей грёбаной руки. Вот это и был урок мне, понимаете?

Окно вагона представляет для путешественника главное развлечение. В нем, как в калейдоскопе, мелькают полустанки, деревеньки, леса, пролетают мосты под металлический свист клепаных балок, раскрываются поля, меняющие свой цвет от белого к черному и от зеленого к желтому. В движении все кажется таким милым и немного игрушечным, как будто ненастоящим. Глядя в окно, пассажир становится немного ребенком, с удивлением открывающим для себя, как огромен мир, как много в нем пространства и воздуха, а не только привычных улиц и домов. Есть тайное обаяние в вагонном окне, когда под колыбельную качку колес смотришь и ни на чем не задерживаешь взгляд. Картинки пролетают, словно смазанные кистью, и от этого размеренного движения и постоянной смены впечатлений погружаешься в легкую дремоту наяву, и мысли сами собой приходят в голову и так же легко исчезают.

Новый...в детство бы, что ли... и чтобы январь и каникулы.к мамой пришитым к резинке в пальто рукавицам.где мне напомнят часы нарастающим тиканьемвовсе не бомбу - прощание Золушки с принцем.чтобы искрились в ночи новогоднего городавывески: синие, жёлтые, красные - разом.чтобы волшебными - грязные ватные бороды,чтобы Снегурки - прекрасными снова казались. утренник чтобы - вместо корпоратива:мальчики-зайчики, танец снежинок робкий...чтобы запомнился праздник чем-то счастливым:только подарки - не очереди и пробки.чтобы забылись и Гуччи, и Дольче с Габбанами,чтобы любимый из запахов - тот, мандаринный....вечность Сурка снова встретят немножечко пьяныелица, при свете гирлянд новогодних наивноголые-голые, как черепахи без панциря.нового счастья опять нажелают нам щедро,а - хоть со старым немного успеть разобраться бы,чтобы не выла метель в наших душах крещендо;радовал снег, а не виделся гадостной кашицей....

Человек пришёл из картинок. Таких картинок много в сети, это яркие рисунки, фотографии со счастливыми и безупречно красивыми людьми, оттиски природы, исписанные строчками стихов. Боже мой, как не люблю я этот разноцветный, разношерстный фейерверк изображений, но человек пришёл из них. Человек проявился словами. Короткими, ничего не значащими фразами в аське, наигранно глубокомысленными комментариями к письмам в никуда, ссылками на улыбки и осторожными намёками на что-то важное в моём почтовом ящике. Боже мой, как не люблю я это пустословие и обмен жёлтыми шаблонными смайликами, но человек пришёл из них. Человек пришёл и начал расти. Прорастая побегами радости в моих глазах, уходя корнями в грудь, отчего сердце больно и сладко сжималось. Человек примерял к душе крылья стрекозы, крадя у жизни пространство между нами, человек стал частью каждого моего утра, каждого вечера, каждого дня.

Царская весна наступает на рассвете, посреди осени, после первых холодных дождей, но до первого снега и продолжается четыре часа; увидеть ее могут только цари, святые и вечные дети, чьими помыслами движет любовь, остальные в эту пору сидят по домам, обуреваемые им самим непонятной тревогой. Всякий раз в начале Царской весны туманы выходят из берегов и текут по земле, их потоки стремительны как речное течение, и могут унести зазевавшегося путника. Потом появляются призраки первоцветов, увядших еще в апреле; они белы как молоко, тянутся к солнцу и пахнут дымом. На деревьях набухают почки и появляется молодая листва, но не зеленая, а желтая и алая, так что несведущие и невнимательные не могут отличить новые листья от старых, уже собравшихся облетать. Каштаны начинают плодоносить яблоками, а вишни – синими стрекозами. Кто найдет и съест яблоко, упавшее с каштана, будет молод еще сорок лет, а кто увидит синюю стрекозу на вишневом дереве, обретет бесстрашие.

Да, сдохнут суки лживые, цепные псы!У бати «профиль» на груди наколот,Воспоминанья - лес, тайга. Сибирь.Безумной жизни – то судьбы осколок,Календаря, последний желтый лист.За анекдот «про власть» в вечерней школе,(Работал и учился. Он кормил семью).Пацан еще! Повеселил, а знать доколе?За юмор не посадят же, парнишечку в тюрьму …Пятнадцать лет - Суда немая школа,Стук топора да песнь тупой пилы,Спасибо завуч. «Добрый» дядя Коля,За тот «сигнал», что срочно пОдал ты.Пол срока. Был оправдан батя.Скончался тот, чей профиль на груди.Собачья смерть пришла до той собаки,Да, сдохнут суки лживые, цепные псы.…………………………………………….Он не любил рассказывать про это,Там за решеткой - тьма, колючее табу,Где небо было в клетку, без просветов,И вольных лошадей, в дали, табун…Теперь, когда все это не вернется,Ушел отец и вместе с ним «оно»,То время. Иногда, нет – нет коснется,Занозой в теле? Иль историей, в кино?Александр Александров. Апрель 2012

клф нло нб Абзаково. Визит УстименкоАбзаково. Визит УстименкоИюль. Закончен вкус черешен.Стекает облако ручьемДождя, который безутешен,И жалуется ни о чем.Друзья шагают. Муж с женою,Макушки спрятав под зонтом.Им наплевать, что дождь стеною.Идут - увидеться со мной.Не то, чтоб им заняться нечем,Не то, чтоб жизнь важна моя….Магнитка. Юность. Встречи. Речи.Гитары. Память. Ну и я. Природа радугой красива,Стирает мокрым пустяки Ничто не вечно. Вечно пиво.На расстоянии руки.Исчезнет повод необщенья.Польется розовая муть.Мы констатируем прощенье,Приняв немножечко на грудь.Шипят и лопаются пенкиНа желтой плоскости хмельнойИ сообщают УстименкиЧто год не виделись со мной.А я – ответно, их не видя,Считал Абзаково - страной,Где умирающей обиде Дан телефон беспроводнойГде разговор ее неведом С людьми, что будут после нас О тех,кто дружбе старой предан,Хоть в дружбах нынешних погряз2011-27.01.12 Абзаково- Челябинск

КУРОРТНЫЙ РОМАНКороток очень курортный роман,С лёгкой усладой красивый обман.Запах мимозы мешает уснуть,Я очарован, одурманен чуть-чуть.Тёплая ночь, цикады звенят,Тонкой свечой кипарисы стоят.Тайну хранит соловьиный лесок,Где ты сняла голубой поясок.Сердцу услада - развеян туман,В прошлом остался недолгий роман.В память о нём у кромки водыСлед уходящий оставила ты.Чёрные скалы, жёлтый песок,Волны качают голубой поясок.Он не утерян, он брошен тобой -Ты, не прощаясь, рассталась со мной.Парусник белый судьбе наугадЧайкой парит на красный закат.Море солёно от множества слёз,Тех, кто разбитое сердце увёз.Ночь полнолуньем дома серебрит,Город невинно - ангельски спит.Смыл все следы вечерний прибой,Канул в пучину поясок голубой.Короток очень курортный роман,Встречи случайной развеян туман.Запах мимозы мешает уснуть,Жаль невозможно те ночи вернуть.