Цитаты про теорию

 Я слышал одну такую… теорию. Там… Сперва Великий Строитель создал ровное темное пространство. И вдруг в этом пространстве зашевелилась одна его часть и превратилась в злое существо. Чтобы разрушать то, что будет строиться дальше. Великий Строитель пустил в это существо стрелу, и на остром наконечнике стрелы зажглась искра. И вот эта искра сделалась нашим миром… А поскольку в искре горела идея уничтожения, то в мире до сих под достаточно боли и зла… — подумалось мне. 

Старая теория гласила: Выходи замуж за старого мужчину, так как он уже — зрелый и развитый человек. Но новая теория заявляет: Мужчины не развиваются. Выходи замуж за молодого. Рита Руднер

Теория – многословно описанная сухая практика.

В теории фактор неожиданности может сыграть вам на руку. Но на практике в ход вступает сила трения, когда скрип вашей машины предупреждает противника об опасности.

Легкомысленный свет беспощадно гонит на самом деле то, что дозволяет в теории...

 — Мужик, мне помощь нужна, а не теория. — Если не овладел теорией, тебе помощь нужна будет всегда… 

 Есть такая теория струн. Не все ученые ее признают, но, по-моему она правильная… Будто вся Вселенная — это бесконечное количество струн. Каждая микрочастица — струнка. И от их звучания зависит в мире абсолютно все. Если добиться, чтобы звучание стало согласованным, получится… ну, в общем на всем белом свете станет хорошо… 

 Все-таки есть что-то в шарлатанских теориях о влиянии имени на характер человека. Всякие Андреи-Александры-Сергеи или Лены-Маши-Наташи могут быть кем угодно. А чуть-чуть в сторону от вечно популярных имен – и они начинают влиять. Вот с именем Клава хорошо быть поварихой. Не обязательно толстой, но крепкой. И звать тебя будут лет с двадцати пяти тетя Клава. Потому что тетя и Клава неразделимы. 

 У Эйнштейна была теория по поводу рулетки. Он считал, что единственный способ выиграть в рулетку — это стащить деньги со стола, когда крупье отвернется. 

Благодаря тому, что сегодня теория относительности удовлетворяет вкусам читателей, в Германии меня называют немецким учёным, а для Англии я являюсь швейцарским евреем. Если же дойдёт до моего очернения, то характеристики поменяются местами, и для Германии я стану швейцарским евреем, а для Англии — немецким учёным.

 Ничто не размывает волю и не лишает внутреннего покоя так быстро, как пустая болтовня. Пускай даже самая дружеская. Поэт, разгрузивший вагон телевизоров, может еще в теории часа за три восстановиться и написать эссе. Но поэт, проболтавший минут сорок по телефону не способен уже даже разгружать вагоны.