Цитаты про большие глаза

— Сион. «Это я должен умолять о прощении, а не ты». — Возьми это на себя. Возьми это на себя и живи дальше. «Смирись со своим грехом и продолжай жить... Сион, прости. Из-за меня тебе досталась такая тяжелая ноша, что кости скрипят. Получу ли я однажды прощение? Простишь ли ты меня за то, что я с тобой сделал?» Сион испустил долгий вздох. Вперед протянулась рука и пальцы коснулись щеки Нэдзуми. — Я впервые... вижу, как ты плачешь. — А? «Плачет? Кто?» — Идиот, — хрипло произнес Нэдзуми. «Я не плачу. Я не такой, как ты. Я не разрешаю, слезам течь из глаз с причиной или без...» Он достиг предела. Он больше не мог сдерживаться. Волна слез накрыла его, они лились из глаз. Капли были на удивление горячими. Они катились по щекам, срывались с подбородка и падали на Сиона. «Проклятье, почему...» Он позволил своему телу опуститься на Сиона и разрыдался. «Проклятье».

И снова я стою над пропастью (Dakota Sky)И снова я стою над пропастью,На этот раз – бесстрашно вниз,Нет ни следа вчерашней робости,Взглядом на небо – мой девиз…И снова я лечу, как брошена,На этот раз – сильной рукой,И пусть никем не потревожена,Глаза открыты, воздух – мой…Весь мир в потоке заклинания,Как притяжение к земле,Преодолев мое сознание,Не вспомнит больше обо мне…P.S.Рядом не значит близко,Между прошлым и будущим – не теперь,Рисунок – всего лишь брызги,Жизнь невозможна без трудных потерь….

Мой мальчик, запомни, что мужчина никогда не должен идти на поводу у женщин. Будь с ними мягок и груб, нежен и страстен, будь разным. Но не подстраивайся под них и не потакай им. Мужчина, который всегда делает то, что говорит ему женщина, перестает быть мужчиной в ее глазах. Он становится ей не интересен. Она просто держит его при себе, но уже не смотрит на него, как раньше. В такой ситуации не помогут ни дорогие подарки, ни животная преданность. Все это будет еще больше отталкивать. Развращенная ощущением безраздельной власти, она будет только помыкать им еще сильней. Никогда так не делай. Женщины часто говорят одно, а хотят другое. Здесь важно понимание противоречивой женской природы. Они почти никогда не скажут тебе прямо о своих желаниях, потому что хотят, чтобы ты сам догадывался и опережал их своими поступками и действиями. Им не нужны слуги. Они ждут мужчину, который сможет покорить их. Женщины всегда хотят принадлежать сильному мужчине.

Мне ещё в раннем детстве говорили, что я — чудовище. Подумаешь, открытие! Я давно поняла, почему меня все считают чудовищем. Я просто называю вещи своими именами. Не лицемерю, не делаю вид, что я хорошая и вообще вегетарианка, больше всего на свете обожаю салатик со спаржей, а не кровавый бифштекс, я не говорю в глаза одно, а за спиной другое. Я давно уже перестала себя стесняться, зачем мне врать? Ну, разумеется, это чудовищно.

 Что царства, троны, столицыУ времени в глазах?Расцвет их не больше длится,Чем жизнь цветка в полях.Но набухнут новые почкиВзор новых людей ласкать,Но на старой усталой почвеВстают города опять… 

РельсыРельсы мои - шрамы и цветысколько было уже радости,сколько тоскистолько всего в моей памятичто будет ещё впереди?Мои мысли так крохотныпо среди океанов света и тьмыи я тихонько иду шопотомоткрывая себе миры,может этот накроет холодом,может быть спасёт от зимысогревая своим пламенеми не захочется больше уйти.Так много всего меняется,так много людей позадии кто со мной останетсякто поменяет пути.Мы постепенно старимсягде то находим себя,а где то тратимсягода тают на глазах,но вспоминая я понимаю,как мне эта жизнь нравиться,хотя молодой и всё ещё впереди.

Так вот, послушай, что я тебе скажу: будь очень осторожен в суждении о людях. Если даже своими глазами видишь, что кто-нибудь поступает плохо, — не считай, что ты непременно прав. Когда дело касается человека, тут нужна большая чуткость! Ты уж меня извини, но я должен тебе сказать — я тебя уважаю, поэтому и решаюсь тебе сказать: неправильно, глупо осуждать людей за то, что они такие, как есть.

Прятаться глупо, даже если бушует гроза, Под потоком воды пропадает звериная злоба. Если нет своих слёз, под дождем пусть мокнут глаза, Если есть в мире счастье, то больше всё же кривого…

Офицер, преподававший у нас в МГИМО военный перевод, рассказывал как-то о комичном эпизоде на съемке озеровских фильмов. Он служил в ЦГВ – Центральной Группе войск – в Чехословакии, и их всей частью откомандировали поработать массовкой в помощь киношникам. Есть в Силезии старинный танковый полигон, огромный по площади овраг, со всех сторон окруженный холмами, где можно проводить учения с боевыми стрельбами. Вот на этом полигоне и провели наши офицеры весь день, «играя в войнушку». Получили удовольствие, ну, и устали, конечно. Отправились в ближайшую чешскую пивную отметить свой актерский дебют. Тут нужно учесть два момента. Во-первых, немцы в Силезской области жили испокон веков, перед войной в 1938-м Гитлер эту область у Чехословакии отнял. После войны чувствуя за спиной Большого брата, чехословацкие власти всех немцев оттуда – в отместку – «смело», и грубо поперли. Однако брошенные немцы дома еще долго стояли пустые: простые чехи как-то все побаивались, что хозяева вернутся.

Устал я что ли, что со мной случилось, Не плещет больше синь через глаза, Ужель когда-то дареную милость Назад берут, взыскуя, небеса? Мне новых в жизни радостей не нужно, От старых не оправиться никак, Когда по воле женщины бездушной Остался в утешение кабак.

– Ты стыдишься ее, Артас? – прошипел Кель'тас. – Она важна тебе, лишь если никто не знает про вас? Глаза Артаса сузились. – Я хотел бы избежать дурных слухов о ней, – спокойно возразил он. – Ты же знаешь, как это обычно бывает, не так ли, Кель? Кто-то говорит одно, потом это шепотом повторяется и всеми воспринимается на веру. Я хочу защитить ее репутацию... – Защитить? – рявкнул Кель'тас. – Если бы ты заботился о ней, то ухаживал бы за ней открыто, гордо. Так поступил бы любой мужчина, – он посмотрел на Джайну, и его гнев прошел, сменившись мимолетным выражением боли. Которое, впрочем, сразу исчезло. Джайна опустила взгляд. – Я больше не помешаю вашему… свиданию. И не бойтесь, я ничего не скажу.

... мне часто хотелось иметь более приятную внешность и походить на таких, как ты. Но я отгонял от себя эту мысль, вспоминая, насколько я счастливее многих. Ведь я мог бы уродиться хромым — и неспособным охотиться даже на белок; или слепым — и был бы в тягость себе самому и моим друзьям: или же глухим, то есть непригодным для войны и разведок, что я считаю обязанностью мужчины в тревожные времена. Да, да, признаюсь, не совсем приятно видеть, что другие красивее тебя, что их приветливее встречают и больше ценят. Но все это можно стерпеть, если человек смотрит своей беде прямо в глаза и знает, на что он способен и в чем его обязанности.