Люди вышли из того возраста, когда прав был сильный. Для этого на свете слишком много слабых. Единственная правота — доброта. От зла, от гнева, от ненависти — пусть именуемых праведными — никто не выигрывает. Мы все приговорены к одному и тому же: к смерти. Умру я, пишущий эти строки, умрете Вы, их читающий. Останутся наши дела, но и они подвергнутся разрушению. Поэтому никто не должен мешать друг другу делать его дело. Условия существования слишком тяжелы, чтобы их еще усложнять.
У Вас есть интересная цитата?
Поделитесь ею с нами!
Вы здесь
Цитаты от автора Иосиф Александрович Бродский
Число твоих любовников, Мари,превысило собою цифру три,четыре, десять, двадцать, двадцать пять.Нет для короны большего урона,чем с кем-нибудь случайно переспать.(Вот почему обречена корона;республика же может устоять,как некая античная колонна).И с этой точки зренья ни на пядьне сдвинете шотландского барона.Твоим шотландцам было не понять,чем койка отличается от трона.В своем столетьи белая ворона,для современников была ты ???ь.
Это трудное время. Мы должны пережить, перегнать эти годы, С каждым новым страданьем забывая былые невзгоды, И встречая, как новость, эти раны и боль поминутно, Беспокойно вступая в туманное новое утро.
Но тяжкий бред ночной непрерываем будильником, грохочущим трамваем, огромный город рвущим на куски, как белый лист, где сказано «прощай».
Это когда книжки читаешь и, начитавшись, уже совершенно не в состоянии воспринимать эту реальность навязанную и воспринимаешь как реальность низшего порядка. Тогда, что ли, книжек не читать? А если уж так случилось, что уже прочел?
Прощай, позабудь и не обессудь. А письма сожги, как мост. Да будет мужественным твой путь, да будет он прям и прост. Да будет во мгле для тебя гореть звездная мишура, да будет надежда ладони греть у твоего костра. Да будут метели, снега, дожди и бешеный рев огня, да будет удач у тебя впереди больше, чем у меня. Да будет могуч и прекрасен бой, гремящий в твоей груди. Я счастлив за тех, которым с тобой, может быть, по пути.
... И в полынье лучше барахтаться, чем в вязком, как мёд, вранье.
Смерть — это то, что бывает с другими.
Так чужды были всякой новизне, что тесные объятия во сне бесчестили любой психоанализ; что губы, припадавшие к плечу, с моими, задувавшими свечу, не видя дел иных, соединялись.
Смешно — оглядываясь назад и пользуясь преимуществами суждения задним числом, — я не обращал большого внимания на то, что происходит, потому что внимание как раз и было тем, чего хотело добиться государство. И ничего не чувствовал. Государство хочет вас… но вы не позволяете себе чувства страха, просто думаете о чем-то другом. Вы делаете вид, что этого не происходит. Вы просто сидите там и по мере возможности игнорируете происходящее. Фактически единственный раз я испытал волнение, когда поднялись два человека и стали меня защищать — два свидетеля — и сказали обо мне что-то хорошее. Я был настолько не готов услышать что-то позитивное, что даже растрогался. Но и только. Я получил свои пять лет, вышел из комнаты, и меня забрали в тюрьму. И все.
Сбегают капли по стеклу как по лицу. Смотри, как взад-вперёд, от стен к столу брожу внутри. Внутри. Дрожит фитиль. Стекает воск. И отблеск слаб, размыт. Вот так во мне трепещет мозг, покуда дождь шумит.
Четверть века назад ты питала пристрастье к люля и к финикам,рисовала тушью в блокноте, немножко пела,развлекалась со мной; но потом сошлась с инженером-химикоми, судя по письмам, чудовищно поглупела.
— Ваш трудовой стаж? — Примерно… — Нас не интересует «примерно»! — Пять лет. — Где вы работали? — На заводе. В геологических партиях… — Сколько вы работали на заводе? — Год. — Кем? — Фрезеровщиком. — А вообще какая ваша специальность? — Поэт, поэт-переводчик. — А кто это признал, что вы поэт? Кто причислил вас к поэтам? — Никто. (Без вызова). А кто причислил меня к роду человеческому? — А вы учились этому? — Чему? — Чтобы быть поэтом? Не пытались кончить вуз, где готовят… где учат… — Я не думал… я не думал, что это даётся образованием. — А чем же? — Я думаю, это… (растерянно) от Бога… — У вас есть ходатайства к суду? — Я хотел бы знать: за что меня арестовали? — Это вопрос, а не ходатайство. — Тогда у меня нет ходатайства.
Простимся.До встреч в могиле.Близится наше время.
Умеющий любить умеет ждать...
Нам дружно всем не нравится эпоха. Не вовремя! Мы поздно родились! Но умирать наверно тоже плохо, поэтому мы выбираем жизнь, какая есть. И тащимся устало, как в гору, не пытаясь изменить.
Зима! Я люблю твою горечь клюквык чаю, блюдца с дольками мандарина
Значит, нету разлук. Существует громадная встреча. Значит, кто-то нас вдруг В темноте обнимает за плечи.
Но, как известно, именно в минуту отчаянья и начинает дуть попутный ветер.
Море внешне безжизненно, но оно полно чудовищной жизни, которую не дано постичь, пока не пойдёшь на дно.
Из слез, дистиллированных зрачком, гортань мне омывающих, наружу не пущенных и там, под мозжечком, образовавших ледяную лужу, из ночи, перепачканной трубой, превосходящей мужеский капризнак, из крови, столь испорченной тобой, — и тем верней — я создаю твой призрак.
Навсегда расстаёмся с тобой, дружок.Нарисуй на бумаге простой кружок.Это буду я: ничего внутри.Посмотри на него — и потом сотри.
Если пространство обладает собственным разумом и ведает своим распределением, то имеется вероятность, что хотя бы один из тех десяти метров тоже может вспоминать обо мне с нежностью. Тем более теперь, под чужими ногами.
Ибо нет одиночества больше, чем память о чуде.
Что-что, а жизнь с таблицей умноженья имеет мало общего. Хоть мы скорей согласны десять раз солгать, чем вымолвить однажды слово правды.
Лучшие Цитаты от автора Иосиф Александрович Бродский подобрал Цитатикс. Собрали их 198 штук, они точно увлекательные. Читайте, делитесь и ставьте лайки!
Лучшее За:
Всем нужно место, где можно отдохнуть, Все хотят иметь дом. Кто бы там что ни говорил, А никто не любит одиночество. Everybody needs a place to rest, Everybody wants to have a home, Don't make no difference what nobody says, Ain't nobody like to be alone.