Эта память в душе всё живаУ реки буду я тебя ждать. Может, вспомнишь и станешь искать. Эти строчки в давнишнем письме Всплыли вдруг мне на память в уме. Эта память в душе всё жива... Шелестела напевно листва И река нам шептала стихи. Помнишь встречи у сонной ольхи, Под которой в безлунную ночь Улетали сомнения прочь? А твой город меж низеньких гор Стал и мне, как родной с этих пор. Словно роза любовь расцвела... Серебристой воды зеркала ... Обходил озерцо я кругом, Чтобы в мыслях зайти в милый дом. Той истории лучший дневник Стала книга, твой вечный родник. Всплыли тихие ночи без сна И восторженных писем волна. Почему не сумели сберечь Ожидание радостных встреч? Память, память, давно всё прошло. Дружба треснула вдруг, как стекло. Лишь звенит отголоском из снов Эхом давняя очень любовь.
У Вас есть интересная цитата?
Поделитесь ею с нами!
Вы здесь
Свежие Цитаты про ночь и город
Солнце безжалостно изгоняет из города безликие тени, живущие своей, одним им известной жизнью, заставляет этих ночных охотников затаиться в щелях и подвалах, а ночью они вновь выйдут на охоту.
ШутЯ в платье Арлекина, придворного шута. И все считают, будто моя башка пуста, Что нет нормальных мыслей в пустой моей башке, А если и бывают, то все на языке. Меня к себе приблизил король лишь для того, Чтоб в редкий час досуга я развлекал его. И я стараюсь снова, стараюсь как могу Вести свою двуликую, двоякую игру. Пощечин, подзатыльников я получаю всласть. Их щедро отпускает мне нынешняя власть. Тех тумаков не чувствую, досады не коплю. "Прости моих обидчиков!" - я Господа молю. И лишь безлунной ночью, когда весь город спит, В мою каморку тихо сам пан король стучит. И мы ведем беседы вдвоем до петухов. В такую ночь я полностью свободен от оков. А завтра утром снова мне маску одевать, Орать, плевать, дурачиться, смеяться и рыдать. Я - шут, но с головою, она не так пуста. Побойтесь, злые люди, дурацкого шута!
ГородПотерянный в апатии проспектов,Пустынных улиц, сталинских домов -Уставший город излучает спектрМерцающих в ночи прожекторов.Умолк бульвар в объятиях затишья,Вздыхает паром влажное шоссе,Прошедшая гроза была излишней -Москва стоит в туманной полосе.К рассвету обменяет город быстроСвой чёрный шарф на пёструю вуаль,С заледеневшим взглядом нигилистаОн оборвёт небрежно календарь.Очнётся жизнь в стеклянной колыбели,Погаснут хрупкой нитью фонари,Мазками светло-серой акварели Заря зальёт столицу изнутри.Дрейфует образ призрачной свободы,Нелепый парадокс тут был всегда:Минуты тянутся смолой, как годы,А годы - утекают, как вода.
При свете солнца в Лиссабоне есть что-то наивно-театральное, пленительное и колдовское. Зато ночью он превращается в смутную сказку о городе, который всеми своими террасами и онями спускается к морю, словно празнично наряженная женщина, склонившаяся к своему возлюбленному, потонувшему во мраке.
Психоделики почти неуместны в городе, в котором ты можешь вломиться в казино в любое время дня или ночи и наблюдать распятие гориллы — на пламенеющем неоновом кресте, внезапно превращающемся в цевочное колесо, вращающее зверя немыслимыми кругами над толпами обезумевших игроков.
В детстве я любил смотреть на небо. На дневное небо с бегущими по нему облаками, которые жили собственной жизнью, меняясь на глазах, и безмятежно ползли одной им известной дорогой. Иногда мне казалось – точнее, я хотел верить – что символы, которые я угадываю в очертаниях того или иного облака, являются знаками, посланными мне с небес. Это было захватывающе. Но больше всего я любил звездное небо. Бескрайнюю тьму за окном, тихой ночью, когда весь город спит, а ты таращишься на далекие точки, которые пробуждают что-то смутное, неясное, но безумно волнующее в душе. А когда я вырос, то перестал смотреть на небо. Как и все, я стал смотреть вниз, на мусор и грязь.
Она любит больных и бездомных собак И не хочет терпеть людей. Ей открыта ночь и не нужен день. Она любит уйти в закат, но всегда на страже рассвет. Отчего же ты сам не свой, когда ее нет?… Она бродит по городу вслед за дождем То и дело меняя маршрут. И ее не застать не там и не тут. Она может сказать: «До завтра!» и исчезнуть на несколько лет. Отчего же ты сам не свой, когда ее нет?… Она сама по себе, она не хочет скрывать Даже самых простых вещей. Жаль, что ночь без нее стала ничьей. Жаль, что голос ее растаял, как дым ее сигарет. Отчего же ты сам не свой, когда ее нет?…
ОнА он не спрашивал "Когда?",Не задавал вопросов глупых,Мужчин меняла, города -Он ждал меня...Ждал, стиснув зубы...А он не спрашивал "Ты с кем?",Я просто с ним делилась болью...Он видел - я на волоске, Он страховал своей любовью...А он не спрашивал "Зачем?",Он приезжал в шальные ночи...Решая тысячи проблем,Шептал: "Все будет, как захочешь",Он никогда не обронил"Ты не моя - безумно больно"Он ждал меня, что было сил -Любви заложник добровольный,А он не спрашивал "За что?",А, может, спрашивал, но выше...Надел осеннее пальтоИ навсегда из жизни вышел...
Ветер нежно разгонял её пряди волос. Это и есть любовь, о которой больше не пишут. Её нигде не увидишь, это не то, что ты слышишь. Ночь спустилась ниже, осветив серебром Тучи лунного света, остановив этот поток. Останови мою судьбу, хочу назад в наше прошлое, Где мы вдвоём… там, где нам хорошо. Заморосило так тихо, спокойно, красиво. Ночная панорама города манила силой. Всё это не было сказкой и не красивые строки… Он не оставил ей выбора своим уходом.
Над мертвым днём звук мелодии чистой пролетает с дождём. Серебристый, зачарованный звоном его, город в ночь заплывает незряче Дождь не говорит ничего и плачет.
Закружила тоска, завьюжилаСергею ЕсенинуЗакружила тоска, завьюжила.Серый город - камней пустырьЯ иду, и душой простуженнойПовторяю - к чертям всё сгинь!Пропади этот месяц обгрызанный,Этой ночи постылый мрак-Сквозь прорехи его звёзды сизыеНе согреют бездомных собак.Боль стучится в висках и в темени-Ни кого в этой мгле сырой.Лишь сверкает фонарными бельмамиСерость словно немытый строй.Завела же дорожка лунная.Месяц, месяц - проклятый злодей,Ни чего -я пришёл со струнамиСлавной лиры, души моей.И запомнит навеки, надолгоСерость хрип и боль в тишине.Мои песни здесь будут радугой,-На любимой и милой земле! ...Я не могу безвольностью считатьТрагедию и тайну ,,Англетера,,Судьбой поэту суждено сгорать,Тому не мало скорбного примера.ноябрь 2009 г.
Твои глаза.В твоих глазах я вижу свет и тень.В твоих глазах я вижу Солнце и Луну.Смотрю я в них и ночь и день,Смотрю и наглядеться не могу.Янтарный блеск меня зовет,Туда, где места нет для грусти.Куда-то, где весь мир живетНе как сейчас, - намного лучше.Смотрю в глаза и вижу: путьДавно мы выбрали труднее.Плевать! Что было - не вернуть,А повторится - мы теперь умнее.Твои глаза осветят путь к мечте,И я пойду дорогой этой главной.Теперь я точно не останусь в суетеВ пустынном городе один на тротуаре.
Зажигаться стали фонари, освещаться столовые в квартирах... Я шептал человеку в длинных космах; он прижался к окну, замирая, и услышал вдруг голос своих детских обещаний и лихорадок начатых когда-то ночью. И когда домой он возвращался бледный, пробродив свой день, полуумный, уж по городу трепетно театрами пахло - торопились кареты с фонарями; и во всех домах многоэтажных, на горящих квадратах окон, шли вечерние представленья: корчились дьявольские листья, кивали фантастические пальмы, таинственные карикатуры - волновались китайские тени.
— Выхожу я весенней ночью — ну, ты понимаешь, когда уже закончились холода. Иду гулять. С девушкой. Через час мы приходим в такое место, где нас не видно и не слышно. Поднимаемся на горку, садимся. Смотрим на звезды. Я держу ее за руку. Вдыхаю запах травы, молодой пшеницы и знаю, что нахожусь в самом сердце страны, в центре Штатов, вокруг нас — города и дороги, но все это далеко, и никто не знает, что мы сидим на траве и разглядываем ночь… Мне хочется просто держать ее за руку, веришь? Пойми, держаться за руки… это ни с чем не сравнить. Держаться за руки так, чтоб было не различить, есть в них движение или нет. Такую ночь не забудешь никогда: все остальное, что бывает по ночам, может выветриться из головы, а это пронесешь через всю жизнь. Когда просто держишься за руки — этим все сказано. Я уверен. Пройдет время, все другое повторится раз за разом, войдет в привычку — но самое начало никогда не забудешь.
Черное и белоеЧерная роза теплится в доме. Черные глазки-тушь потекла. Черные судьбы в маленьком городе. Черная краска. Черная мгла. Белая простынь кровью испачкана. Белая кожа. Ножик в руке. Белое платье, кольца на пальчиках. Белое солнце там в вышине. Ночь не в зените. Счастье не в клеточку. Мир наизнанку. Сердце в руке. Хочешь вернутся дерни за ниточку. Жизнь черно-белая!Верь всегда мне!
Сегодня, когда ветераны латышской дивизии СС проводят юбилейные парады, а советским оккупантам поминают аннексию Латвии сорокового года, не принято вспоминать, как в сорок первом в город входили немецкие войска и что было потом. А было вот что. Первого июля немецкие войска вступили в Ригу, а уже четвертого четвёртого июля латышские националисты (из организации «Перконкруст») сожгли — вместе с людьми — Большую хоральную синагогу. В течение трёх дней сожгли ещё двадцать синагог. Весь июль латышские националисты проводили аресты евреев, помещали евреев в центральную тюрьму. 23-го августа было учреждено рижское гетто, куда поместили 29 тысяч евреев, продержали там до ноября, а в ноябре обергруппенфюрер СС Фридрих Эккельн отдал приказ об уничтожении гетто. В ночь на 30 ноября 1941 года в Румбульском лесу расстреляли 26 тысяч евреев, в том числе 8 тысяч детей до десятилетнего возраста.
Знаешь, когда ты спишь, когда уличный свет падает на твое лицо, я рисую тебе глаза. Неумело, инструментами сонного воображения я придумываю их открытыми. Синими, как море, или черными, как кофе, не важно. Важно только одно, чтобы они смотрели на меня. Чтобы я смотрел в них. Потому что я знаю: утром закружится жизнь, замешает нас в тесто суеты, лукаво нашепчет в заблудившуюся душу смешных нелепых дел, ты опять забудешь просто повернутся и посмотреть на меня, а я опять забуду сказать тебе что-то главное, спрятанное глубоко в сердце. Но на следующую ночь я снова не буду спать. Я нарисую тебе глаза. Может быть, однажды чаши весов судьбы перевесят это серое небо, падающее в лужи, эти мчащиеся в никуда автомобили, разбрызгивающие колесами застоявшееся одиночество, а мы замрем в шуме города, возьмемся за руки, просто так, как в далеком детстве, и ты посмотришь на меня нарисованными однажды ночью глазами.
К этому меня склоняла неведомая сила. Кто-то все время мной управлял и подсказывал: Убивай, убивай . Помню город Бусск Львовской области. Я шел на это убийство, как на охоту на кабана. Я стрелял целую ночь, истратил магазин патронов. Хозяин квартиры брызнул мне в лицо из баллончика. Я спрятался, а когда слезы прошли, я снова сатанел и стрелял. Вот это была охота Да, совершать убийства было для меня равносильно охоте. Я не боялся, что меня может задержать милиция, что во время убийств меня могут убить, и я считаю, что в каждом человеке есть зверь, и этот зверь во мне проявился с детства.
Наш город...В лужицах, миллионы сверкающих солнышек.Улица, ты чиста от фасадов до донышка.Ночью, гром гремел, дождь неистово лил.Точно, страх в душе я своей хоронил...Часто, в жизни нашей и смех и обиды.Страшно, убегать от быков в день корриды.Все не беда - дай душе пострадать.Ведь мы всегда возвращаемся снова, опять.Вновь на войне, ветераны ночами во сне.Хочется мне, рассказать, повиниться тебе.Не сохранил, растерял наши чувства вдали.Как я любил - прокричат по весне журавли.Годы как снег, что лавиной с горы осыпаются.Красят нас всех, и воздушные замки ломаются.Город стоит, где встречались, ходили и жили.Он не велит, забывать, КАК МЫ СИЛЬНО ЛЮБИЛИ...
Я изобретал дома не для того, чтобы их улучшить, а чтобы показать ей, что они неважны, мы могли жить в любом доме, в любом городе, в любой стране, в любом веке, и быть счастливы, как если бы весь мир был нашим домом. В ночь перед тем как все потерять, я напечатал на машинке наш последний будущий дом: Дорогая Анна, мы поселимся в веренице домов, ютящихся по склонам альп и ни в одном не будем спать дважды. Проснувшись и позавтракав, мы будем на санках съезжать к следующему дому. И едва распахнем дверь, как наш вчерашний дом будет разрушен и воздвигнут заново.
Не о конях, ристалищах и славе, Скажу о мудрости и добром нраве. Враг твой – в тебе; он в существо твоем, Зачем другого числишь ты врагом? Кто победит себя в борьбе упрямой, Тот благородней Сама и Рустама. Не бей в бою по головам людей, Свой дух животный обуздать сумей. Ты правь собой, как Джам смятенным миром. Пусть будет разум у тебя вазиром. В том царство хор несдержанных страстей Сравню с толпой вельмож и богачей. Краса державы – мудрость и смиренье, Разбойники – порывы вожделенья. Где милость шаха злые обретут, Там мудрецы покоя не найдут. Ведь алчность, зависть низкая и злоба, Как в жилах кровь, в тебе живут до гроба. Коль в силу эти вес враги войдут, Они восстанут, власть твою сметут. Но страсть, как дикий зверь в плену, смирится, Когда могуча разума десница. Ведь вор ночной из города бежит, Где стража ночи бодрая не спит. Царь, что злодеев покарать не может, Своей державой управлять не может. Но полно говорить, ведь все равно, Что я сказал, до нас говорено.
Лучший статус:
А вот Иваново – знаменитый город невест. Только здесь мужчины не выходят на улицу ночью без своей девушки из страха быть изнасилованными.
Последний день зимы.Последний день зимы,И зимние волненьяСтремятся в никуда,Как на рассвете ночь.Последний день зимы -Он лучше воскресенья,Ведь даже в понедельник Он не уходит прочь.Прозрачный воздух свеж,Дни чуть длиннее стали,И на моём окнеУпал с карниза снег.Померкли и ушлиХолодные печали,Всё чаще слышу я, -Звучит весёлый смех.Над городом с утра,Сияют неба дали.Плывут куда-то тучки,Красивы и чисты.Над лесом, над рекой,Летают без печали,А в сердце у меня, -Горят в зиму мосты.
Когда ты надолго уезжаешь из дома, больше всего тебе не хватает своей кровати. Кому-то не хватает домашних тапочек или шума города за окном, а моей сестре не хватает ванны. Она говорит, что это самая нужная вещь в доме. Нигде не спится так хорошо, как дома, ведь на новом месте с тобой может всякое случиться. Дома в кровати можно тихонько смотреть телевизор, главное, чтобы мама не застукала, а то ей придется отругать тебя и понарошку сердиться. Некоторым на корабле не удалось заснуть в первую ночь, а когда не поспишь, даже рисовать не хочется, — все валится из рук.
Свежие Цитаты про ночь и город подобрал Цитатикс. Собрали их 115 штук, они точно увлекательные. Читайте, делитесь и ставьте лайки!
Лучшее За:
Алкоголь не меняет человека, а позволяет быть собой!
Автор
Источник
- Рэй Брэдбери. Одна-единственная ночь (3) Apply Рэй Брэдбери. Одна-единственная ночь filter
- Аль Квотион. Запчасть Импровизации (2) Apply Аль Квотион. Запчасть Импровизации filter
- Герберт Уэллс. В дни кометы (2) Apply Герберт Уэллс. В дни кометы filter
- Корабль (2) Apply Корабль filter
- Светлана Сурганова. Тетрадь слов (2) Apply Светлана Сурганова. Тетрадь слов filter
- Абсолютный Вахтер (1) Apply Абсолютный Вахтер filter
- Алекс Кош. Огненный Факультет (1) Apply Алекс Кош. Огненный Факультет filter
- Александр Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ (1) Apply Александр Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ filter
- Алексей Фирсов (1) Apply Алексей Фирсов filter
- Анатолий Филин (1) Apply Анатолий Филин filter
- Андрей Макаревич (1) Apply Андрей Макаревич filter
- Бахарева Маргарита (1) Apply Бахарева Маргарита filter
- В Филадельфии всегда солнечно (It's Always Sunny in Philadelphia) (1) Apply В Филадельфии всегда солнечно (It's Always Sunny in Philadelphia) filter
- Вадим Панов. Куколка последней надежды (1) Apply Вадим Панов. Куколка последней надежды filter
- Глеб Свиридов (1) Apply Глеб Свиридов filter
- Груздов Михаил (1) Apply Груздов Михаил filter
- Джером Клапка Джером. Трое в лодке, не считая собаки (1) Apply Джером Клапка Джером. Трое в лодке, не считая собаки filter
- Дмитриева Татьяна (1) Apply Дмитриева Татьяна filter
- Другая женщина (1) Apply Другая женщина filter
- Дэн Уэллс. Я - не серийный убийца (1) Apply Дэн Уэллс. Я - не серийный убийца filter
- Звёзды падали (1) Apply Звёзды падали filter
- Зеленый крокодил (1) Apply Зеленый крокодил filter
- Зиневич Анна (1) Apply Зиневич Анна filter
- Иван Алексеевич Бунин. Тёмные аллеи (1) Apply Иван Алексеевич Бунин. Тёмные аллеи filter
- Ивлин Во. Возвращение в Брайдсхед (1) Apply Ивлин Во. Возвращение в Брайдсхед filter
- Илья Бушмин. Схема убийства (1) Apply Илья Бушмин. Схема убийства filter
- Инна Векслер (1) Apply Инна Векслер filter
- Йен Макдональд. Новая Луна (1) Apply Йен Макдональд. Новая Луна filter
- Максим Горький. Жизнь Клима Самгина;Клим Самгин (1) Apply Максим Горький. Жизнь Клима Самгина;Клим Самгин filter
- Максим Кантор. Совок и веник (1) Apply Максим Кантор. Совок и веник filter
- Марина Ивановна Цветаева (1) Apply Марина Ивановна Цветаева filter
- Мерседес (1) Apply Мерседес filter
- Моисеева Анастасия (1) Apply Моисеева Анастасия filter
- Наша секретная жизнь (The Secret Life of Us) (1) Apply Наша секретная жизнь (The Secret Life of Us) filter
- Никки Каллен. Арена (1) Apply Никки Каллен. Арена filter
- Нил Гейман. Никогде (1) Apply Нил Гейман. Никогде filter
- Панарин Валентин (1) Apply Панарин Валентин filter
- Педро Мигель Облигадо (1) Apply Педро Мигель Облигадо filter
- Прошакова Серафима (1) Apply Прошакова Серафима filter
- Роман Мордашов (1) Apply Роман Мордашов filter
- Рэй Брэдбери. Вино из одуванчиков (1) Apply Рэй Брэдбери. Вино из одуванчиков filter
- Фридрих Дюрренматт. Пилат (1) Apply Фридрих Дюрренматт. Пилат filter
- Фёдор Михайлович Достоевский. Дядюшкин сон (1) Apply Фёдор Михайлович Достоевский. Дядюшкин сон filter
- Хайсанова Наташа (1) Apply Хайсанова Наташа filter
- Хранители (Watchmen) (1) Apply Хранители (Watchmen) filter
- Чарльз Диккенс. Повесть о двух городах (1) Apply Чарльз Диккенс. Повесть о двух городах filter
- Чарльз де Линт. Городские Легенды (1) Apply Чарльз де Линт. Городские Легенды filter
- Эрих Мария Ремарк. Ночь в Лиссабоне (1) Apply Эрих Мария Ремарк. Ночь в Лиссабоне filter
- Юрий Визбор (1) Apply Юрий Визбор filter
- Яшка Казанова (1) Apply Яшка Казанова filter