Цитаты про умерших

Каждый актер питает естественную антипатию ко всякому другому актеру, присутствующему или отсутствующему, живущему или умершему.

 Не жалейте умерших. Жалейте живых, особенно тех, что живут без любви. 

Добро и зло заключено в привычках и желаньях, вражда и дружба сотни раз меняются местами, и это ведает любой, вкусивший горечь знанья, проникший в истинную суть того, что будет с нами. Благоразумье нас зовет уйти с путей позора, но каждого сжигает жар желанья и надежды. Кто этой болью поражен, да исцелится скоро, но нет лекарства для глупца, упрямого невежды. Хвала Аллаху — он царит, своей согласно воле. А люди слабые бредут, куда — не знают сами. Все сотворенное умрет, крича от смертной боли. Все гибнет, остаются сны, таблички с именами. Умершие отделены от нас, живых, стеною. Мы их не можем осязать, не видим и не слышим. Они ушли в небытие, отринули земное, они спешат на Страшный суд, назначенный всевышним. Над жизнью собственной своей рыдай, дрожа от страха К чужим гробам не припадай в рыданьях безутешных.

Разве есть на свете что-нибудь прекраснее букв? Волшебные знаки, голоса умерших, строительные камни чудесных миров… И более того: знаки-утешители, избавители от одиночества. Хранители тайн, провозвестники истины.

Призраки существуют. И я это знаю. Что-то привязывает души умерших к месту, как это происходит со всеми нами. Для некоторых это клочок земли, на котором однажды пролилась их кровь, свершилось убийство. Но есть и другие: их удерживают чувства, желания, потеря, месть... или любовь. Эти призраки не исчезнут никогда.

Ужаснейшее, не перестающее, возмутительное кощунство — в том, что люди, пользуясь всеми возможными средствами обмана и гипнотизации, — уверяют детей и простодушный народ, что если нарезать известным способом и при произнесении известных слов кусочки хлеба и положить их в вино, то в кусочки эти входит бог; и что тот, во имя кого живого вынется кусочек, то будет здоров; во имя же кого умершего вынется такой кусочек, то тому на том свете будет лучше; и что тот, кто съест этот кусочек, в того войдет сам бог.

Что, если сопереживание умершему включает в себя зависть? И если этот человек был важен для твоего выживания, и в него были вложены ресурсы и надежды — чувство горечи от расформирования связей, которые проводили собой понятие того, что этот человек есть и, если что, позаботится о тебе.

Ужаснейшее, не перестающее, возмутительное кощунство - в том, что люди, пользуясь всеми возможными средствами обмана и гипнотизации, - уверяют детей и простодушный народ, что если нарезать известным способом и при произнесении известных слов кусочки хлеба и положить их в вино, то в кусочки эти входит бог; и что тот, во имя кого живого вынется кусочек, то будет здоров; во имя же кого умершего вынется такой кусочек, то тому на том свете будет лучше; и что тот, кто съест этот кусочек, в того войдет сам бог.

Как еще нерожденный плод в материнском теле принимает участие в жизни матери, так умерший еще связан со своей жизнью.

Из всех постепенно покидающих меня радостей одной из самых драгоценных, но и самых естественных, является сон. У человека, который спит мало и плохо, опираясь на бесчисленные подушки, достаточно времени для того, чтобы поразмыслить над этим странным наслаждением. Конечно, сон самый прекрасный – это сон, представляющий собою дополнение к любви, мудрое отдохновение, воплощенное в двух спящих телах. Но сейчас меня занимает другое – неповторимая тайна сна, вкушаемого ради него самого, неотвратимое и опасное погружение вечерами, когда мы обнажены, одиноки и безоружны, в океан, где все становится сразу другим – цвета, плотность предметов, самый ритм дыхания – и где мы часто встречаем умерших. Успокаивает лишь то, что из сна мы в конце концов выходим, и выходим нисколько не изменившимися, поскольку некий странный запрет мешает нам уносить из сновидений четкие очертания их образов.

 Возможно ли, что бог, искупивший род человеческий смертью своего единственного сына, или, вернее, сам ставший человеком и умерший за людей, обрёк на ужас вечных мучений почти весь род человеческий, за который он умер?… Подобная концепция чудовищна, омерзительна. Она делает из бога или воплощенную злость, и притом злость бесконечную, создавшую мыслящие существа, чтобы сделать их навеки несчастными, либо воплощённое бессилие и слабоумие, не сумевшее ни предугадать, ни предотвратить несчастья своих созданий… 

Тот, кто потерял любимого человека, не должен впадать в отчаяние. Сильно страдая, он только себя истязает, а покойнику нет от этого никакой пользы. Тот, кто умен, со слезами провожает умершего на кладбище, но, предав его земле, изгоняет из сердца скорбь. Он вспоминает, что и сам смертен, что и ему уготована та же участь.