Цитаты про роды

Сейчас речь пойдет о «проблеме финишной ленточки». Мы – я имею в виду человечество – категорически не умеем адекватно воспринимать финалы. Счастливый? – нежизненно, скажем мы. Так не бывает. Ужасный? – оскорблены в лучших чувствах, мы браним автора за то, что лишил нас надежды. Дай, сукин сын, хоть парус на горизонте! Двусмыслица? – о, кипя от гнева, мы готовы убить мерзавца, который поставил нас перед выбором. Выбирать – проклятие рода людского, и да минует нас оно! Открытый? – мы и вовсе лишим эту закавыку гордого имени: «финал». Думать самостоятельно – пытка. А если в конце повествования стоит жирная точка, всем сестрам выдано по серьгам, а всякому кулику по болоту – честное слово, мы никогда не простим создателю, умело связавшему концы с концами, одного-единственного, зато смертного греха. Он же лишил нас возможности продолжения, не так ли?! Финалы – не наш конек. Они оскорбляют человеческое подсознание самим фактом своего существования.

Только то, что было исповедью писателя, только то создание, в котором он сжег себя дотла, — для того ли, чтобы родиться для новых созданий, или для того, чтобы умереть, — только оно может стать великим.

В эпоху средневековья мусульмане были более цивилизованными и гуманными, чем христиане. Христиане преследовали евреев, особенно во времена религиозного возбуждения: крестовые походы были связаны с ужасными погромами. Наоборот, в мусульманских странах евреи почти никогда не встречали дурного обращения. Здесь они внесли существенный вклад в развитие науки, особенно в мавританской Испании; в учении Маймонида (1135—1204), который родился в Кордове, некоторые усматривают источник многих положений философии Спинозы. Когда христиане отвоевали Испанию, они познакомились с наукой мавров – в значительной степени через посредство евреев. Образованные евреи, владевшие древнееврейским, греческим и арабским языками и знакомые с философией Аристотеля, передали свои познания менее образованным схоластам.

Паситесь, мирные народы! Вас не разбудит чести клич. К чему стадам дары свободы? Их должно резать или стричь. Наследство их из рода в роды Ярмо с гремушками да бич.

 Красота — ерунда, красота пройдет. Ты не знаешь, как тебе повезло родиться уродом. Ты нравишься людям не за красивые глазки. 

Однажды я спросил своего сына Марка, в чем смысл жизни, и он сказал: «Мы родились для того, чтобы помочь друг другу прорваться в жизни». Он прав.

Негры,таджики..бейся со всеми рукой и ногойменя как учили, в Африке живут африканцы, в Китае китайцыеще есть в афгане талибы засранцы,голодные сомалийские пираты –чертоганцы!Я родился и вырос в России где кругом одни иностранцы(Нам конечно рабсила нужна, были бы нормальные рабыблять одна гопотаЧе-то спиздить,где кого наебатьнасильники,пидарасы твою мать!)Слушаю нигерский реп,он мне нравитсяКто –то пытается к ним примазаться, кривляетсяПропоет какую-то шнягу,в камеру на муз тэвэ улыбаетсяЯ пишу свой текст, и мне похуй как он называется!Гоу ,нига!гоу еминем ,паблик енеми,доктор дре и фифти центГенг бенг нига!джет хоум,я Ван пак,читаю свой репгоу нига ,гоу, гоупис аут,респект.

 Ну разве не абсурдно, видя, как множество представителей рода человеческого живут лишь инстинктами, не обладая рассудком и интеллектом, видя и то, как многие из них превосходят в злобе, агрессии и зверствах своих самых лютых бестий, убивая детей и родителей своих, становясь тиранами и орудием тирании, (не абсурд ли это) воображать, что мы должны быть справедливыми по отношению к оным, и отбросить всякое понятие о справедливости по отношению к быку, который пашет наши поля, собаке, которая охраняет нас, к тем, кто даёт молоко нашему столу и одевает тела наши в свою шерсть? Не является ли такое положение вещей более чем абсурдным и нелогичным? 

Лампочки — создания непростые, зависят от множества переменных величин и в своем роде подвержены безумию, формы которого предсказать нельзя.

 Тот, кто прожил достаточно долго на свете и познал жизнь, понимает, как глубоко мы обязаны Адаму — первому великому благодетелю рода людского. Он принес в мир смерть. 

 Вообще у меня складывается впечатление, что восторги сладострастья, о которых с многозначительной туманностью поминают русские авторы, и les plaisirs de la chair, которые с куда большей детальностью описывает современная французская литература, — еще одна выдумка, изобретенная человечеством, чтобы романтизировать тягостную обязанность продолжения рода. Это вроде коньяку… С физиологической любовью, кажется, дело обстоит точно так же. Уверена, что для папеньки приятен был не сам коньяк, а ритуал: воскресный день, парадный обед, поблескивание хрустального графина, предвкушение неспешного вечернего досуга. То же с актом любви: всё предшествующее ему настолько пленительно, что можно извинить бессмысленность и постыдность самого действия, благо длится оно недолго.