Цитаты про плохое лето

ПРО БАКЕНБАРДЫЗолотые бакенбарды, золотые эполеты…Золотые алебарды, шиты золотом корсеты…Золотая вся эпоха – музыканты и поэтыЖили в ней отнюдь не плохо, получая комплименты.Все осталось там - в эпохе реверансов и дуэлей:И подкованные блохи, и стенания свирелей…В Лету кануло томление бедных душ поэтов – бардов,Нам, оставив лишь, правление виртуальных бакенбардов.27.02.2010г.

Тогда надо было ещё при жизни научить своего сына отличать добро от зла,  — сердито буркнул я.  — Кто виноват в том, что он дожил до двенадцати лет и не различает эти понятия? Я, что ли? Конечно, черти плохие, валите всё на нас! А люди безгрешны! Воруют? Чёрт соблазнил! Грабят? Чёрт виноват. Взятку взял? Лукавый попутал. Ну да, Лукавому делать больше нечего, как стоять над плечом взяточника и нашептывать ему: «Возьми деньги, ну возьми. Ну что тебе, тяжело, что ли? Тебе дают? Так бери!»

Одной из первых неожиданностей, поразивших меня, можно сказать, еще на пороге моей жизни за океаном, было открытие, что я ни на что не годен. Я мог сослаться на свой аттестат и сказать: «Вот доказательства моей учености — я удостоен высшей награды в колледже». Но на что он мог мне пригодиться? Те отвлеченные науки, которым меня учили, не имели никакого применения в реальной жизни. Моя логика была просто болтовней попугая. Моя классическая ученость лишь загромождала мою память. И я был так же плохо подготовлен к жизненной борьбе, к труду на благо своему ближнему и самому себе, как если бы изучал китайские иероглифы.

 — Как вы добры. Вы восстанавливаете мою веру в людей. Я уже не знала, куда обратиться за помощью. Принцесса рассказала Анжелике о той борьбе, которую она выдерживала в течение ряда лет, чтобы выбраться из того болота грязи и разврата, куда ее затягивали. Она бы никогда не вышла за монсеньора, если бы все было так плохо с самого начала. — Он ревнует меня к моему уму, и страх, что никто не любит меня или просто или просто не думает обо мне хорошо, будет преследовать меня всю жизнь. 

 — Долгое время мы с отцом были посторонними людьми. Он плохо обошелся с мамой, мы много лет не общались , он даже не видел своих внуков. Легко установить близкие отношения с чужим тебе человеком? Наверное, нет . Но нам это удалось. 

— Знаешь, она ждала меня целых 10 лет! — Неудивительно, что ей стало плохо!

Опыт не значит ровно ничего. Можно тридцать пять лет делать одно и то же, и делать это плохо.

 Даша была в том еще возрасте, когда видят и слышат плохо: слух оглушен шумом крови, а глаза повсюду, – будь даже это человеческое лицо, – видят, как в зеркале, только свое изображение. В такое время лишь уродство поражает фантазию, а красивые люди, и обольстительные пейзажи, и скромная красота искусства считаются повседневной свитой королевы в девятнадцать лет. 

Во-первых, она ещё слишком молода, ей лет тридцать, не больше, да ещё и красива, как дьяволица. Поэтому, бесспорно, отрицательно будет влиять на других. Красивые женщины всегда оказывают плохое влияние.

 — Ты какая-то мрачная, в чём дело? — Я просто теряю веру в людей. — А поточнее ты не могла бы сказать? — Просто… думаю: могут ли двое всегда быть вместе? — Как пара? — Да, как влюблённые. — У тебя проблемы с мальчиками, потому что я не очень одобряю свидания в твоём положении? Это… паршиво. — Нет, пап, я не… — В смысле галимо, у вас ведь так говорят: галимо, лажа. — Ну прекрати. — Ужасно, отстойно. — Я… я не об этом. Просто мне нужно знать: могут ли два человека всю жизнь быть счастливы вместе? — Это не просто, уж поверь. У меня не самый лучший опыт, не спорю, но мы с твоей мачехой уже 10 лет вместе, и могу сказать, что мы счастливы. Слушай, по-моему, лучше всего найти того, кто будет любить тебя такой, какая ты есть: плохой, хорошей, страшной, красивой, доброй – какая есть. Ведь он всё равно будет считать тебя лучше всех. Вот с кем стоит быть рядом. — Да… Думаю, я нашла такого человека. — Конечно, нашла – это твой папка. Я всегда буду поддерживать тебя, во что бы ты ни вляпалась.

 Прибыв в семнадцать лет на вокзал Монпарнасс, Виргилий решил, что полюбит Париж, потому что больше любить было некого. Париж его не бросит. Париж был рядом, когда он в нем нуждался. Париж не требовал, чтобы Виргилий ехал в отпуск на райские острова, на пляж, где мутит от крема и солнца. Парижу было плевать на то, что он уже неделю не мыл посуду, что он небрит и плохо одет. Париж его любил. 

  — Как вы добры. Вы восстанавливаете мою веру в людей. Я уже не знала, куда обратиться за помощью. Принцесса рассказала Анжелике о той борьбе, которую она выдерживала в течение ряда лет, чтобы выбраться из того болота грязи и разврата, куда ее затягивали. Она бы никогда не вышла за монсеньора, если бы все было так плохо с самого начала. — Он ревнует меня к моему уму, и страх, что никто не любит меня или просто или просто не думает обо мне хорошо, будет преследовать меня всю жизнь. Она расчитывала стать королевой Франции, но об этом сейчас не говорила. Это была ее главная претензия к монсеньору — он был лишь братом короля. А слова ее о самом короле вызывали горечь. — Если бы он не боялся так моего брата Карла, он бы никогда не дал согласия на этот брак. Мои слезы, стыд, печаль — все это ничего не значило для него. Его совсем не беспокоит деградация собственного братца. "…" — Я не сомневаюсь в своей победе, и все же порой мне становится страшно.