Цитаты про зону

Подруге на игле..Я достучаться до души твоей пытался...Вскоре..."Вне зоны доступа сети..."Оттуда кто-то вторит.Он повторяет как зануда,Не спеша смеётся."Абонент ваш не доступен"...Сердце молча рвётся.Наверно это твой герой.Играет мне на нервах.Теперь я даже не второй,А так хотел быть первым.Нелепо слишком отвечатьНа эти все вопросы.И не надейся, твою мать!!!Ты не получишь слёзы.Хочу помочь тебе не какТвой лучший друг, влюблённый.Хотел я первым быть... СейчасВсего лишь жаль, и всё, мне.Такую ж жалость проявлюК какой-нибудь дворняге.Тебя любил... Да и люблю...Конец любовной саге...

— Я думал, писать нужно о том, что знаешь. А это то, что я знаю. — Тогда узнай что-то новое! Покинь зону комфорта! Главное правило писателя: если становится слишком безопасно, иди на риск.

Начнём с криминальной субкультуры литературоведов. Её преступная сущность очевидна и легко доказуема. Настораживает уже тот факт, что литературоведение ничем не способно помочь автору. Эта лженаука не имеет ни малейшего отношения к процессу писанины и годится исключительно для разбора законченных произведений. Или, скажем, не законченных, но уже намертво прилипших к бумаге и утративших способность к развитию. Знаменательно, что сами литературоведы опасаются иметь дело с живыми авторами, дабы тайное надувательство не стало явным. Как провозгласил однажды в припадке циничной откровенности мой знакомый, ныне завкафедрой литературы: «Выпьем за покойников, которые нас кормят! » Ещё в меньшей степени литературоведение необходимо простому читателю. Этот тезис я даже доказывать не намерен. Скажу только, что читающая публика для учёных мужей и жён – не менее досадная помеха, чем автор, поэтому всё, что публике по нраву, изучения, с их точки зрения, не достойно.

 Мы как наркоманы, только вместо дорожки у нас двойная сплошная, вместо баяна — педаль газа, а вместо нирваны — стрелка тахометра на красной зоне. 

Чем дальше ты способен уйти от себя и своих привычек, тем большего ты сможешь достичь. Все самое интересное в мире лежит за пределами зоны твоего личного комфорта.

 После Зоны человеку только одно и остается — за руку девочку подержать. 

 — Ну отвечай! Радиослушатель задал тебе вопрос, отвечай что-нибудь.— Ну нечего мне ему ответить! Он меня разводит.— Ярцева, у меня с тобой прямая дорога в дурдом. Ты понимаешь? Ну что здесь сложного? Вопрос-ответ. Вопрос-ответ! Тебе звонит человек, который точно также, как и ты, недавно сидел на зоне, ну в чем дело?— Ну он никогда не сидел на зоне.— Почему? 

Когда мы вступаем в зону любви, язык не годен к употреблению. Любовь нельзя втиснуть в слова, её можно передать лишь в молчании.

— Здесь, зона с сильным магическим полем! — Вот именно... — подтвердил проходящий мимо куст.

Депрессия — это четвёртое «Д», о котором здесь не говорят. Которого боятся и от которого бегут, не желая признаться себе в его существовании. Она здесь повсюду. В чашке кофе, в тарелке с карпаччо, в той девочке с серым лицом, в неоновой вывеске над баром, в официанте, который ходит по залу, как на шарнирах, в том мужике, вышедшем из туалета и трущем нос. Она не просто витает в воздухе. Сам воздух зиждется на ней. Она есть базис всего. Мумии стараются прогнать ее. Делают все эти немыслимые вечеринки, покупают немыслимые наряды за немыслимые же деньги (которые, как видно из вышеизложенного, не имеют покупательской способности, а скорее носят символический характер), меняются своими одинаковыми любовниками и любовницами — мумиями. Стараются сойти с ума, которого тоже почти не осталось. Все здесь так друг другу осточертели, что и хочется бежать, да некуда. Круг перемещений ограничен зоной для мумий. Всеми этими похожими один на другой салонами, магазинами, клубами и ресторанами.

Те, кто прошел школу пионерских лагерей, на зоне - в авторитете.

 У меня узкая зона микроклиматического комфорта.