Цитаты про волны и море

Так, чего же ты ждешь?В наших хмурых глазах отражаются ржавые крыши,Мы не можем понять, что сегодня не всё как всегда,Время смотрит в глаза, опаленное холодом, дышитИ как старый педант в этом деле, блюдёт календарь.Год уже позади, облетает листва с серых веток,В разноцветном краю, отдыхает, вздыхая печаль,Пусть тоска при луне пыль пускает в глаза напоследок,Мы за ней никогда, знаю точно, не будем скучать!Нам пора навестить африканское, спелое лето,Мы сегодня должны нашу жизнь хоть чуть, чуть изменить,Не ворчи на меня!

 — Маяковский! Ваши стихи не греют, не волнуют, не заражают!— Мои стихи не печка, не море и не чума! 

— Стоишь на берегу и чувствуешь солёный запах ветра, что веет с моря. И веришь, что свободен ты, и жизнь лишь началась. И губы жжет подруги поцелуй, пропитанный слезой. — Я не был на море… — Ладно, не заливай… Ни разу не был на море? — Не довелось. Не был. — Уже постучались на небеса, накачались текилой, буквально проводили себя … в последний путь. Хм. А ты на море-то не побывал. — Не успел, не вышло. — Не знал, что на небесах никуда без этого? — … — Пойми, на небесах только и говорят, что о море. Как оно бесконечно прекрасно. О закате, который они видели. О том, как солнце, погружаясь в волны, стало алым, как кровь. И почувствовали, что море впитало энергию светила в себя, и солнце было укрощено, и огонь уже догорал в глубине. А ты? Что ты им скажешь? Ведь ты ни разу не был на море. Там наверху тебя окрестят лохом. — Что ж теперь поделаешь…

Постой! здесь хорошо!..Постой! здесь хорошо! зубчатой и широкойКаймою тень легла от сосен в лунный свет...Какая тишина! Из-за горы высокойСюда и доступа мятежным звукам нет.Я не пойду туда, где камень вероломный,Скользя из-под пяты с отвесных берегов,Летит на хрящ морской; где в море вал огромныйПридет - и убежит в объятия валов.Одна передо мной, под мирными звездами,Ты здесь, царица чувств, властительница дум...А там придет волна - и грянет между нами...Я не пойду туда: там вечный плеск и шум!

 Человечество вообще изменяется куда меньше, чем думают. Оно как море: на поверхности бурлит, волнуется, но стоит погрузиться в пучину людских душ — и налицо неизменность важнейших человеческих чувств. 

— И тут я их увидал, клянусь вам, увидал своими глазами! То было великое войско древних прерий-бизоны и буйволы! Полковник умолк; когда тишина стала невыносимой, он продолжал: — Головы-точно кулаки великана-негра, туловища как паровозы. Будто на западе выстрелили двадцать, пятьдесят, двести тысяч пушек, и снаряды сбились с пути и мчатся, рассыпая огненные искры, глаза у них как горящие угли, и вот сейчас они с грохотом канут в пустоту... Пыль взметнулась к небу, смотрю — развеваются гривы, проносятся горбатые спины — целое море, черные косматые волны вздымаются и опадают… «Стреляй! — кричит Поуни Билл. — Стреляй!» А я стою и думаю — я ж сейчас как божья кара… и гляжу, а мимо бешеным потоком мчится яростная силища, точно полночь среди дня, точно нескончаемая похоронная процессия, черная и сверкающая, горестная и невозвратимая, а разве можно стрелять в похоронную процессию, как вы скажете, ребята? Разве это можно?

— Стоишь на берегу и чувствуешь солёный запах ветра, что веет с моря. И веришь, что свободен ты, и жизнь лишь началась. И губы жжет подруги поцелуй, пропитанный слезой. — Я не был на море… — Ладно, не заливай… Ни разу не был на море? — Не довелось. Не был. — Уже постучались на небеса, накачались текилой, буквально проводили себя … в последний путь. Хм. А ты на море-то не побывал. — Не успел, не вышло. — Не знал, что на небесах никуда без этого? — … — Пойми, на небесах только и говорят, что о море. Как оно бесконечно прекрасно. О закате, который они видели. О том, как солнце, погружаясь в волны, стало алым, как кровь. И почувствовали, что море впитало энергию светила в себя, и солнце было украшено, и огонь уже догорал в глубине. А ты? Что ты им скажешь? Ведь ты ни разу не был на море. Там наверху тебя окрестят лохом. — Что ж теперь поделаешь…

Среди людей, мне близких… и чужих, Скитаюсь я — без цели, без желанья. Мне иногда смешны забавы их… Мне самому смешней мои страданья. Страданий тех толпа не признает; Толпа — наш царь — и ест и пьет исправно; И что в душе «задумчивой» живет, Болезнию считает своенравной. И права ты, толпа! Ты велика, Ты широка — ты глубока, как море… В твоих волнах всё тонет: и тоска Нелепая, и истинное горе. И ты сильна… И знает тебя бог — И над тобой он носится тревожно… Перед тобой я преклониться мог, Но полюбить тебя — мне невозможно. Я ни одной тебе не дам слезы… Не от тебя я ожидаю счастья — Но ты растешь, как море в час грозы, Без моего ненужного участья. Гордись, толпа! Ликуй, толпа моя!

В мире, где кружится снег шальной, Где моря грозят крутой волной, Где подолгу добрую Ждем порой мы весть. Чтобы легче было в трудный час, Очень нужно каждому из нас, Очень нужно каждому Знать, что счастье есть.

Буря и альбатросыРевёт море, море стонет,Ветер тучи, волны гонит;Пена, брызги, мрак кругом,Молний росчерк, ад и гром.Мелькают в тучах альбатросы,Ветер их над морем носит,То прорезая туч валы,То касаясь пенистой волны.Для них буря – только радость,Борьба с бурей – это сладость.Только битва у бойца,Рождает гнев, красу лица. Июнь. 2011г.

И зверь так не терзает добычу, как море. Вода выпускает когти. Ветер грызет, волна пожирает: морские валы-челюсти. Они рвут на куски и дробят. Удар океана подобен удару львиной лапы.

 Мы различным образом возбуждаемся внешними причинами и волнуемся, как волны моря, гонимые противоположными ветрами, не зная о нашем исходе и судьбе.