Длинные Цитаты про парня

 Мои папа и мама! Я живу хорошо. Просто замечательно. У меня есть свой дом. Он теплый. В нем одна комната и кухня. А недавно мы клад нашли и корову купили. И трактор — тр-тр Митю. Трактор хороший, только он бензин не любит, а любит суп. Мама и папа, я без вас очень скучаю. Особенно по вечерам. Но я вам не скажу, где я живу. А то вы меня заберете, а Матроскин и Шарик пропадут. А еще у нас печка есть теплая. Я так люблю на ней отдыхать. Здоровье-то у меня не очень: то лапы ломит, то хвост отваливается. Потому что, дорогие мои папа и мама, жизнь у меня была сложная, полная лишений и выгоняний. Но сейчас все по-другому. И колбаса у меня есть, и молоко парное стоит в мисочке на полу. Пей — не хочу. Мне мышей даже видеть не хочется. Я их просто так ловлю, для развлечения… Или на удочку, или пылесосом из норок вытаскиваю и в поле уношу. А днем я люблю на крышу вскарабкаться. И там глаза вытаращу, усы расправлю и загораю как ненормальный. На солнышке облизываюсь и сохну.

Да уж, сказать мне нечего. В конце концов, я — солдат, а не чёртова кинозвезда, чтобы трещать обо всём на свете. Всё, что я могу — это следовать приказам и выполнять свою работу. И сейчас всё, что мне нужно, так это проторчать тут ещё пару недель, и я ухожу. Я уже давно хотел съездить на рыбалку. Пойми, мужик. Армия — она... Эх! Армия уже не та, что прежде. Я думал, что прослужив в «Плохой Роте», я быстро скоротаю остаток службы. Но после увиденного за свою вахту там, как к нам всем относятся, я понял, что наши жизни для них не стоят ничего: мы для них — всего лишь пушечное мясо, и не более того. Большинство парней не догадываются, почему нас зовут «Плохой Ротой» и почему мы до сих пор оправдываем это имя. Мужик, когда ты под огнём, единственный, кому ты можешь доверять, это такой же, как ты парень, что рядом с тобой в окопе. Ты понимаешь, что я хочу сказать? Ты должен быть всегда в состоянии доверить свою жизнь товарищам по оружию. Но Хэг, или Свит...

— Когда ты был маленьким, ты верил в то, что есть ангелы? — Может, когда маленьким был, верил. Моя бабушка умерла, когда я был совсем маленьким. С тех пор, когда я ссорюсь с матерью, мастурбирую или делаю что-то такое... у меня появляется нехорошее чувство, будто бабушка смотрит на меня с небес и хмурится. — Я не думаю, что, глядя на нас, они хмурятся. Я думаю, они присматривают за нами, как ангелы-хранители, заботятся о нас, следят, чтобы ничего плохого не случилось, чтобы всё было в порядке. — Почему тогда не все так хорошо всегда? — Может, они ленивые? — Хм... — Что? — Да, понимаешь, просто смешно... ленивые ангелы. Мне сразу представляются такие большие толстые парни с крылышками, пьющие пиво и играющие в дартс... — Я хочу, чтобы ты был моим ангелом-хранителем. Я хочу, чтобы ты наблюдал за мной, чтобы у меня все было хорошо. — Твои волосы пахнут клубникой... — Это шампунь, а не волосы. — Мне все равно нравится. — Я серьезно. Я хочу, чтобы ты сказал, что ты всегда будешь рядом.

  — Когда ты был маленьким, ты верил в то, что есть ангелы? — Может, когда маленьким был — верил. Моя бабушка умерла когда я был совсем маленьким с тех пор когда я ссорюсь с матерью, мастурбирую или делаю что-то такое… у меня появляется не хорошее чувство буд-то бабушка смотрит на меня с небес и хмурится. — Я не думаю, что глядя на нас они хмурятся. Я думаю они присматривают за нами как ангелы — хранители заботятся о нас, следят что бы ничего плохого не случилось, что бы все было впорядке. — Почему тогда не все так хорошо всегда? — Может они ленивые? — Хы — Что? — Да понимаешь, просто смешно — ленивые ангелы. Мне сразу представляются такие большие толстые парни с крылышками, пьющие пиво и играющие в дартс… — Я хочу что бы Ты был моим ангелом — хранителем. Я хочу что бы ты наблюдал за мной, что бы у меня все было хорошо. — Твои волосы пахнут клубникой… — Это шампунь, а не волосы. — Мне все равно нравится. — Я серьезно. Я хочу что бы ты сказал, что ты всегда будешь рядом.

 Тебе девятнадцать лет. Ты играешь в пинг-понг, ходишь с друзьями в бар и болтаешь ногами, сидя на высоком табурете… Тебе девятнадцать лет. Девятнадцать лет назад я одержал первую громкую победу на ринге и смеялся в лицо тем, кто печально мне говорил: Первая победа — это и первый шаг к поражению…" Тебе девятнадцать лет и почти столько же тому парню, с которым я завтра выйду на ринг. Он сейчас рядом с тобой, а ты от меня далеко-далеко… Огромная лестница в девятнадцать лет разделяет нас, сотни лестничных площадок — ринги, на которых каждый раз сначала я завоевывал право подниматься вверх и поднялся… Тебе нравится этот парень с покатыми плечами, уверенный в себе, главный соперник знаменитого Н. Это я — Н.

Но дело не только в деньгах, Ваше Высокомогущество. Я понял это давным-давно, после моего первого сражения. Наутро после боя я рыскал среди мёртвых, искал, чем поживиться, так сказать. Попался мне один труп – какой-то воин с топором отхватил ему руку по самое плечо. Мертвец был весь в запекшейся крови и облеплен мухами. Может потому его больше никто и не тронул. Но подо всей этой грязью на мертвеце был дублет с бляшками, на вид – прекрасная кожа. Я решил, что он мне подойдет, так что отогнал мух и срезал дублет с трупа. Однако проклятая одежка оказалась тяжелее, чем ей положено быть. Под подкладку оказались зашиты монеты – целое состояние. Золото, Ваша Милость, славное жёлтое золото. Этих денег любому бы хватило, чтобы до конца своих дней жить, как лорд. Но что хорошего они принесли этому парню? Он со всеми своими деньгами лежал в крови и грязи и без своей грёбаной руки. Вот это и был урок мне, понимаете?

Говорят, хуже нет, чем ждать и догонять. На мой взгляд, ждать в этой поговорке стоит на первом месте не зря. Когда догоняешь, не до всяких глупых размышлений, которые начинают лезть в голову, стоит устроиться в засаде. А хорошо ли мы замаскировались? А если они пойдут с другой стороны? Что ж так холодно? А может, никто и не придет? Не дернутся ли пацаны раньше времени? А сколько человек будет? Не заснет ли Макс? Еще двадцать минут — и в палатку. Не видно ли Николая с поляны? Да что ж так холодно? Долго еще? Блин, похоже, зря мерзнем. Что пацанам скажу? Чайку бы горячего. Пять минут и — баста. А увидим ли мы что-нибудь в темноте? А если парней уже сняли? Все, досчитаю до тысячи — и отбой. Раз, два, три… А если лыжный костюм зашуршит? А это что за гуканье? Сова? … двести пять, двести шесть, двести семь… Может, у меня паранойя, и никто за нами не следил? Не подбирается ли кто-нибудь сзади? А если пройтись до дороги?

– Я люблю этот город. Эти огни. Эти окна. Мне нравится, что за каждым из них своя история. Кто-то ест ужин со своим парнем, кто-то играет в настольные игры с детьми. Для меня каждый человек в этом городе – свет, и всякий раз, когда я помогала кому-то из них, частица этого света становилась частью меня. В роли Супергёрл я счастлива как никогда. Понимаю, случившееся не совсем моя вина... Мой разум помутился. Но нечто, сидевшее внутри меня, вырвалось. То, как я обошлась с Вами, было ужасно. И я не должна была, мисс Грант... – Брось. Я совершала прыжки с Килиманджаро, думаешь, меня таким напугаешь? Ладно, ты и правда очень напугала меня. – Я знаю. Я напугала весь город. Теперь я боюсь, что никогда не верну их доверие. – Ну, если ты пришла, чтобы услышать от меня, что всё будет хорошо, – прости, но всё исправить будет нелегко. – Знаю. – Но я сказала, что будет нелегко – это не значит, что это невозможно. Я считаю, что возможно всё, пока у тебя есть силы встать и вернуться в бой.

... Виктор знал, что человек не может быть героем по пять минут в день. Есть, конечно, такая штука, как запас прочности, но иногда ломаются и крутые ребята. Но, как правило, если ты один раз дал пинка плохому парню, то в следующий раз скорее повторишь этот трюк, чем сам подставишь задницу. По его убеждению, люди сильно преувеличивают роль обстоятельств. По-настоящему важны личностные характеристики, то есть те тактико-технические параметры, которые заложены природой. Под влиянием обстоятельств они просто ярче проявляются, вот и все. Полноценный трус не может в один миг стать храбрецом, даже если от этого будет зависеть его жизнь. Он так и умрет трусом. Но если внутри человека живет отчаянный сукин сын (пусть никто даже не догадывается о его существовании), то он обязательно вылезет наружу, когда придет срок. Хлипкий интеллигент-очкарик вдруг проламывает башку грабителю не потому, что его заставили это сделать обстоятельства. А лишь потому, что в нем всегда был стержень.

  — У вас есть компьютер, доктор? — Есть. Я полностью зависим от него. — Правда? Я еще не дошел до этого. Я не чувствую пока, что меня затянуло в монитор. У меня есть друг, который постоянно досаждает меня. Ну, у меня есть компьютер, я его использую, чтобы писать. И это все, только чтобы писать. Этот парень постоянно достает меня: Ты должен воспользоваться интернетом. Чувак, нужно войти в интернет, ты должен войти в интернет, ты должен пойти обратиться в будущее, должен войти в сеть. Этот чувак проводит восемь часов в день, играя в компьютерные игры с парнем из Франции. И всегда говорит мне: Знаешь что, компьютер — это инструмент. Да нет же! Это игрушка! Это ты инструмент! Он использует тебя, чтобы добраться до меня. Я наконец говорю: Хватит, хватит, я хочу войти в сеть, хочу выйти в глобальный чат, я хочу разговаривать с людьми по всему миру.

 Это луковица. Это метафора сюжета новостей. Пару часов назад, я стояла на карнизе 60-го этажа… и брала интервью у человека, который потом спрыгнул вниз. 40 миллионов долларов в банке, счастливый брак, хорошее здоровье. Прекрасный сюжет. Но нам ведь нужно больше. Ведь мы же профессионалы, так? Любовница, или какой-нибудь обман? Ещё один замечательный сюжет. Может, этого парня обвиняли в растлении несовершеннолетних? Потрясающе. Что? Обвинения оказались ложными? Великолепно — ещё сюжет. И любовницы не было — она лгала? Чтобы подставить беднягу, а? Сенсация. Так всё и идёт. Извините. Копаем, расследуем, раскрываем всю жизнь этого парня, его семью. Зачем? Мы же профи. Мы ищем истину. И что будет, если в конце концов… всё окажется неправдой? Были только сюжеты. Один за одним, пока ничего не осталось. И раз так, обязаны ли мы остановиться в какой-то момент? Или всё время копать, раскапывать, снимать слой за слоем пока ничего не останется? Пока мы не уничтожим то, что расследовали. 

Ах, все бы были!.. (Алексу Герасу)Забыв про поэтические мантры,Один вопрос терзает в эти дни:Откуда появились Александры,И не родня ли хоббитам они?Не их ли, посреди капустных грядок,Что в райских кущах бешено цветут,Нашли, развеяв творческий упадокИ миф о том, что аист - тоже брут?..Они ли до индийской кладовницы,Послав богов ко всем кривым чертям,Торили путь, и вторили им жрицыЛюбовных экзотических программ?..Они ли в новогодней общей бане,За редкость русских девичьих имён,Проклятую из кружек распивали,Ну и за дружбу (есть такой закон)?..Его поздравить - честь для стихоплёта.Ему внимать - удачи комплимент.Так пожелаем сильного полётаНа крыльях жизни в поднебесье лет!И будем же честны в своём порыве,В желании его боготворить!..А он пусть размышляет, в перспективе,О вечном споре: быть или не быть? Ах, все бы черти были так здоровы,Как этот стоик-бес! Ну а покаСпоём ему про тридцать три коровыИ про стакан парного первака!