Цитаты про свободное время

Абхазия Из цикла "Там, где цветут олеандры"В мире разном и безбрежном есть приветливый народ,На черноморском побережье много тысяч лет живёт.Много разных чужеземцев думали поработить,Но не знали, что свободно он желал всё время жить. Там где горы отделили Европу от АзииЕсть страна души Абсна -добрая Абхазия.Поднесут с вином кувшин милые горяночки,Зажигает «Шаратын» танцами горячими.Расцветают олеандры, наливается хурмаИ магнолий цвет прекрасный дарит всем свой аромат.Там лезгиночку танцуют, песню «Быблакьа»* поютНа авто лихо гарцуют, чачу в праздник вместе пьют.Ждут вас Гагра и Пицунда, Гудаута, Очамчир В кипарисах изумрудных и Афонский монастырь.Если побываешь раз хоть на абхазской ты землеНикогда не позабудешь их коньяк на миндале.Много в мире стран прекрасных, но Абхазия одна.Каждый день здесь словно праздник, много радости, вина.Если полюбил ты пляжи, дух сосновый впитал в кровь,Никогда не позабудешь и приедешь сюда вновь.* - Популярная песня абхазов «Твои глаза»

СинкопыПусть не двигаюсь в такт,это вовсе не значит, что нет чувства ритма,–барабан большинствузадаёт ведь не ритм, а уверенный темп.Для героев атакостается, как правило, верная, смирнаясмерть, по волшебствуобходящая в танце вниманием тех,кто сбивает шаги.Не пою нараспев лозунг «делай, что должен…»просто делаю. Алицемерно зовущих с трибун не люблю:что болтун, что шахид–за спиною у них барабан, деньги, вожжи.Мерно воет юлагироскопа, дав север – не курс – кораблю.Сетка координат –это всё, что нам нужно: любовь, звёзды, время…а вот выбор пути –это прерогатива свободных людей.Что за ветеринар«лечит» стадо, ведь каждый второй в нём стал мерин?Барабан бьёт. Рутина.И «видит путь» очередной молодец.

 … Для использования знаний необходимо свободное время. Там, где каждому приходится работать ради куска хлеба до седьмого пота и где нет ни минуты свободного времени для мысли, там знание застаивается, и народ тоже. 

— Я всегда нервничаю, когда на твоем лице появляется это выражение. Мне кажется, будто ты собираешься бросить меня и уйти. Чего ты боишься? Что скрываешь? — Просто... Живя здесь, я каждый день беспокоюсь. Каждый мой шаг... Я чувствую, что должна быть осторожна, будто ступаю по тонкому льду. Иногда у меня такое ощущение, словно я не могу дышать. — Даже если у тебя есть я? Ты все еще так себя чувствуешь? — Если б мы встретились в другом мире и в другое время, я думала о том, как бы это было замечательно. Если бы только это было возможно... Я бы ничего не боялась. Могла бы открыто... Всё, чего я хотела, это свободно любить Вас.

Мурлычет время на коленях, А солнце из лучей плетет тепло! Рассвет внутри течет по венам, И на моей душе всегда светло! Вокруг кусты любви колючей И заросли крапивных чувств. Я думаю: какой же я везучий, Свободный от таких безумств!

Прошло время – и мы начали говорить о том, что живем в свободной стране. Но если доступ детей к оружию и деньгам и есть та самая свобода, то о чем мы говорим?

Ты, может думаешь, разум дает тебе свободу воли? Или забыл, что безумцы разговаривают, водят машины, совершают преступления и убирают улики — и всё это время находятся без сознания? Или никто не сказал тебе, что даже те, кто бодрствует, — всего лишь рабы, отрицающие очевидность? Сделай осознанный выбор. Реши шевельнуть указательным пальцем. Поздно! Сигнал уже миновал локоть. Тело начало действовать до того, как твоё сознание решилось это сделать, ведь сознание ничего не решает; твоим телом распорядилось что-то иное, а гомункулу в черепушке только пояснительную записку отправило — если не забыло. Человечек в голове, самонадеянная подпрограмма, полагающая себя личностью, принимает взаимную связь за причинную; он читает записку, видит, шевелится палец, и считает, что второе вызвано первым. Но он ничем не управляет. И ты не управляешь. Если и существует в природе свободная воля, она не снисходит до таких, как ты.

– У личного состава не должно быть свободного времени. Свободное время солдат употребляет на всякую херню.

... Я всегда полагал, что для сердца человеческого нет ничего мучительнее терзаний и жажды любви. Но с этого часа я начал понимать, что есть другая, и, вероятно, более жестокая пытка: быть любимым против своей воли и не иметь возможности защищаться от домогающейся тебя страсти. Видеть, как человек рядом с тобой сгорает в огне желания, и знать, что ты ничем не можешь ему помочь, что у тебя нет сил вырвать его из этого пламени. Тот, кто безнадежно любит, способен порой обуздать свою страсть, потому что он не только её жертва, но и источник; если влюбленный не может совладать со своим чувством, он, по крайней мере, сознает, что страдает по собственной вине. Но нет спасения тому, кого любят без взаимности, ибо над чужой страстью ты уже не властен и, когда хотят тебя самого, твоя воля становится бессильной. Пожалуй, только мужчина может в полной мере почувствовать безвыходность такого положения, только он, вынужденный противиться, чувствует себя при этом и жертвой и преступником.

ХватитХватит! Я стану свободной птицей!Хватит! Я не хочу в полете за тобою разбиться!Хватит! Я больше не буду зверюшкой ручной!Хватит! Я стану сама собой!Знаешь, я много хочу сказать,Но слов не хватает, придется о многом молчать.Я куклой под настроение быть не хочу,Свободною птицей в окно улечу.Время пройдет, ты увидишь,Какою я стала, ты много услышишь.Услышишь как имя твое я произнесу,Обернешься — не тебя я зову.Ты обернешься — увидишь, как мальчик ко мне подбежит,И воздух вокруг задрожит.Мальчик мамою громко меня позоветИ навсегда нить между нами он оборвет.Нет больше нас, а как жаль. Счастье было так близко.Но ты поступил очень мерзко,И больше я не хочу душу рвать,За тобою бежать.Хватит! Я стану свободной птицей!Хватит! Я не хочу в полете за тобою разбиться!Хватит! Я больше не буду зверюшкой ручной!Хватит! Я стану сама собой!

У меня потрясающие родители. Всю жизнь прожили в одном месте, в одном доме. Говорят, большего им не нужно. У них друзья, с которыми они дружат всю жизнь, со школы. Они верные люди. А родительская верность сообщает ребенку уверенность, правда? Мое детство, и брата, и сестры было отмечено этой уверенностью в незыблемости нашей жизни, в том, что если что-то дурное и случится, то уж точно будет преодолено. Для отца наша стабильность всегда была приоритетом, причем не материальная ее сторона. Папа говорит, деньги не предмет первой необходимости, они, как огнетушитель в доме, нужны для безопасности. Предмет первой необходимости для него – доверие друг к другу. А мама всегда считала: главное, что она должна дать нам, – это саму себя, свое время. Она всегда сама укладывала нас и говорила с нами перед сном столько, сколько мы хотели. Я стараюсь смотреть на семью с их, папиной и маминой, позиций: семья должна стать для человека самым безопасным местом на свете, свободным от тревог.