Популярные Цитаты про подлость

Не люблю осенний дождь и женские слезы. А еще – ненавижу, когда горло перехватывает бессильная обида на чужую подлость.

Встреча с подлостью всегда — поворот судьбы.

 Мне вспомнились одни, потом другие, затем третьи свои дурные поступки – подлые, отвратительные, гадкие – и в одну секунду стало ясно, что в том, где нас не застали, включив белый свет, и указав пальцем – мы не раскаиваемся никогда. Спим со своей подлостью в обнимку: хоть какая-то живая душа рядом, хоть кто-то тихо греет душу. Убьёшь её – и кто останется поблизости до самой смерти? 

Закон подлости в отношениях полов: найти мужчину женщине проще всего именно тогда, когда он у нее уже есть.

Благородство и подлость, отвага и страх-всё с рожденья заложено в наших телах. Мы до смерти не станем ни лучше, ни хуже-мы такие, какими нас создал Аллах.

Мы ныне рано узнаем подлость и пошлость житейскую, едва не в пеленках обличаем и протестуем, все поражено иронией и смехом сквозь слезы. Неподделен этот смех, законен, из души он идет, — но легче ль оттого?

Крики продолжаются. Это не люди, люди не могут так страшно кричать. Кат говорит: — Раненые лошади. Я еще никогда не слыхал, чтобы лошади кричали, и мне что-то не верится. Это стонет сам многострадальный мир, в этих стонах слышатся все муки живой плоти, жгучая, ужасающая боль. Мы побледнели. Детеринг встает во весь рост: — Изверги, живодеры! Да пристрелите же их! ... Мы смутно видим темный клубок — группу санитаров с носилками и еще какие-то черные большие движущиеся комья. Это раненые лошади. Но не все. Некоторые носятся еще дальше впереди, валятся на землю и снова мчатся галопом. У одной разорвано брюхо, из него длинным жгутом свисают кишки. Лошадь запутывается в них и падает, но снова встает на ноги. Солдат бежит к лошади и приканчивает ее выстрелом. Медленно, покорно она опускается на землю. Мы отнимаем ладони от ушей. Крик умолк. Лишь один протяжный замирающий вздох еще дрожит в воздухе. Потом он снова подходит к нам.

 На боль я отвечаю криком и слезами, на подлость — негодованием, на мерзость — отвращением. По-моему, это, собственно, и называется жизнью 

 Я падала больно, ревела, вставала, колени и локти я в кровь разбивала, а мама, лаская дрожащий комочек, шептала: Ходить ты научишься, дочка! Колени в порядке — шагаю, не трушу, но вот спотыкаюсь и — вдребезги душу!.. Осколки в газетку смету осторожно, свое пентамино сложить мне несложно: вот место любви и надежды, вот — веры, вот это — привычки, а это — манеры, тут место забот и печалей, тут — жалость, ну вот, посмотри, еще много осталось! Достоинство, гордость, к мещанству презренье, а эти осколки — мои озаренья… Вот тут потускнело, а там — потерялось, я слезы не лью — еще много осталось! Жестокость и трусость — крупинки металла (с асфальта ведь я все подряд наметала!) - и зависть, и подлость, и жадности крохи ползут по душе, ищут места, как блохи.

Если жить коварством и подлостью, не держаться за честь, за гордость, стелиться перед сильными и не жалеть слабых, то можно было отлично устроиться и в России.

 Дядька, стыдливо проходящий мимо подлости и грязи, — это уже наполовину тетка, вне зависимости от его кондиций, возраста и социального статуса. 

Единственное благо - честность, единственное зло - подлость; власть же, знатность и все прочее, постороннее душе человеческой, - не благо и не зло.