Цитаты про фантазию

Вы же понимаете, как трудно спорить с женщинами. Уж если им придет в голову какая-то фантазия, то никакая сила не заставит их расстаться с ней, если только вам не удастся отвлечь их внимание.

- Один психиатр в Шоу Донахью сказал, что песни о любви - жестокая ложь, питающая фантазии. Романтика в наши дни немыслима. - Но Кейти, кто-то же пишет эти песни, они основаны на опыте - Нет. Думаю, это просто фантазии авторов.

I look into the mirror See myself, I'm over me I need space for my desires Have to dive into my fantasies Я смотрю в зеркало. Вижу себя, я в себе. Я нуждаюсь в пространстве для моих желаний, Погружаюсь в свои фантазии...

 … А сейчас ты пытаешься просто не замечать того факта, что ты начинаешь верить в то, что все может оказаться правдой. Ты пытался убедить их, как безумно верить не в какое-то таинственное привидение, а в призрак человека, никогда не существовавшего. Но писатели ПРИГЛАШАЮТ призраки, это вполне возможно; наряду с актерами и художниками, они, наверное, единственно примлемые в сегодняшней жизни медиумы. Они создают миры, которые никогда не существовали, населяют их людьми, никогда не жившими, а затем приглашают нас присоединиться к ним в их фантазиях. И мы так и делаем. Да. Мы ПЛАТИМ, чтобы делать это. 

- Но народ голодает, Моя королева - Прояви фантазию, Брайтан. Скажи подданным, мол, мясо - это хлеб, мало - это много, бла-бла-бла. Простой народ ценит метафоры.

Когда человек всю жизнь борется со своей инаковостью, в которой он не виноват, с герметичной, непроницаемой, как подводная лодка, нетерпимостью крохотного городка, с одиночеством непонимания, являющимся следствием инаковости, когда он сражается за малейший знак приятия отличности и внезапно находит кого-то, кто чувствует точно так же и вдобавок является воплощением всех мечтаний и фантазий, то у него возникает чувство, что он коснулся вечности.

Я не сказала ему правду. Как можно? Я угостила его очередной историей. Тощей, жалкой, малокровной сказкой без ярких деталей и изящных поворотов: выцветшие лоскуты, сметанные на живую нитку, с бахрамой по неровным краям. Одной из тех историй, что так похожи на реальную жизнь. Точнее, на то, что представляется людям реальной жизнью, а это совсем не одно и тоже. Человеку моего склада, наделенному живой фантазией, нелегко сочинять истории вроде этой.

Пробило час ночи; в этот мрачный час фантазия сбрасывает оковы рассудка и зловещие возможности приобретают несокрушимость фактов.

Вокруг цепи правил всегда должна виться серебряная нить фантазии.

У нас нет больше никаких общих интересов; мы не друзья. Он этого не понимает. Он думает, что все это моя фантазия, и, если я заинтересуюсь его жизнью, все будет хорошо. Конечно, я интересуюсь им, когда он со мной. Я говорю о тех предметах, о которых ему хочется говорить, и он не знает, что целая часть меня — и самая значительная — не имеет с ним ни одной точки соприкосновения. Я притворяюсь, когда я с ним. Я не я, и если бы нам пришлось жить в ежедневном общении, я бы притворялась всю свою жизнь. Он хочет, чтобы я следила за его лицом и улыбалась, когда он улыбается, и хмурилась, когда он хмурится. Он не может понять, что я такая же личность, как и он. У меня есть светский лоск, я хорошо одеваюсь, я представительна, я была бы идеальной хозяйкой в доме политика — вот почему он любит меня.

Насколько мне подсказывает опыт, эмоции не могут быть выражены одним словом. Я не верю в слова «радость», «печаль» или «сожаление»... Я бы хотел иметь в своем распоряжении сложные гибриды, длинные немецкие конструкции типа «ощущение счастья, сопутствующего катастрофе» или «разочарование от занятия любовью с собственной фантазией». Тогда я показал бы, как «страх смерти, вызываемый стареющими членами семьи» связан с «ненавистью к зеркалам, возникающей в среднем возрасте». Я хотел бы найти определения «горю, связанному с разорением ресторана» и «восторгу, вызванному появлением в комнате мини-бара». Мне никогда не хватало слов для того, чтобы описать свою жизнь...

 Музыкант играл на скрипке — я в глаза ему глядел. Я не то чтоб любопытствовал — я по небу летел. Я не то чтобы от скуки — я надеялся понять, как умеют эти руки эти звуки извлекать из какой-то деревяшки, из каких-то грубых жил, из какой-то там фантазии, которой он служил? Да еще ведь надо пальцы знать, к чему прижать когда, чтоб во тьме не затерялась гордых звуков череда. Да еще ведь надо в душу к нам проникнуть и зажечь… А чего с ней церемониться? Чего ее беречь?