Цитаты про умиротворение

Счастье - это состояние ума. Радостное, уверенное, умиротворенное. Свободное при любых обстоятельствах.

 — Я должен сказать тебе, что отлично выспался. Не долго, конечно, но очень крепко и умиротворенно. — Конечно, это ведь народное средство от бессонницы — вломиться среди ночи в квартиру соседки и убраться в ней. — Сарказм? — Думаешь? 

- Да, симпатично. - Сэмуэль, когда же ты научишься наслаждаться природой? Она наполняет тебя спокойствием, врачует сердце. Горы, реки, бесконечные равнины, луна, миллиарды звезд. Любой почувствует себя спокойным и умиротворенным, даже самый отчаянный мизантроп или пропащий грешник. - А кто такой мизантроп, Артур? - Такой гавнюк, который ненавидит всех остальных гавнюков. - Я что к тебе обращаюсь, черная рожа? - Он прав, Сэмуэль. Мизантроп - это тот, кто ненавидит людей. - Такой, как мы. Мы мизантропы? - Нет, мы семья.

Хорошая совместная трапеза, как давно замечено, весьма способствует умиротворению и взаимопониманию.

Человек с огромным запасом терпения и толерантности идет по жизни с особой долей спокойствия и умиротворенности. Такой человек не только счастлив и эмоционально уравновешен, но он, к тому же, крепче здоровьем и меньше подвержен болезням. У него сильная воля, хороший аппетит, и ему легче заснуть, ведь совесть его чиста.

  — Да, симпатично. — Сэмуэль, когда же ты научишься наслаждаться природой? Она наполняет тебя спокойствием, врачует сердце. Горы, реки, бесконечные равнины, луна, миллиарды звезд. Любой почувствует себя спокойным и умиротворенным, даже самый отчаянный мизантроп или пропащий грешник. — А кто такой мизантроп, Артур? — Такой гавнюк, который ненавидит всех остальных гавнюков. — Я что к тебе обращаюсь, черная рожа? — Он прав, Сэмуэль. Мизантроп — это тот, кто ненавидит людей. — Такой, как мы. Мы мизантропы? — Нет, мы семья. 

Маленькая сучка начинает плакать на руках у мужа Автора, как плачут дети, когда совсем страшное уже позади и больше не будет больно, и будут конфеты, и будет покой и свой дом, и тепло, и любовь, но надо выплакать то, что было. Выплакать страшное. Начинает плакать, как плачут дети не тогда, когда им не разрешают есть ананасные конфеты, а как плачут они в сильную грудь, в успокоение и умиротворение от уже случившегося, оттого, что уже не исправишь, оттого, что уже прошло, но было больно! Было больно! Было больно! И с каждой такой маленькой слезой страшное былое больное уходит, утекает в ту часть безвременья, что подлежит уничтожению, окончательному сожжению на адовых сковородах. Потому что ад – это вовсе не место бесконечных мук, где всех нас и всех их ждёт расплата по кредитам. Всё совсем не так. Ад – это печи, муки утилизирующие. Горят не грешники. Сгорает грешное. У кого – при жизни – чужое, у иных – после смерти – своё.

Она благоухала умиротворением — так пахнут только матери.

  — Я должен сказать тебе, что отлично выспался. Не долго, конечно, но очень крепко и умиротворенно. — Конечно, это ведь народное средство от бессонницы — вломиться среди ночи в квартиру соседки и убраться в ней. — Сарказм? — Думаешь? 

Кого я жду? Ведь у меня даже нет никакого определенного плана. Только один дым стоит перед глазами. Но я упорно жду. После того как началась война я, сделав покупки, каждый день прихожу на эту станцию, сажусь на одну и ту же холодную скамейку и жду. Кто-нибудь, смеясь, иногда и заговаривает со мной, но у меня от этого только мурашки пробегают по коже. Мне становится невыносимо неловко и хочется сказать: «Вы не тот человек, кого я жду». В таком случае, кого я ожидаю? Мужа? Нет, не его… Возлюбленного? Да нет; тоже не его… Друга? Не нужен мне друг… Денег? Вряд ли… Человека-призрака? Ой, просто страшно становится!.. Я хочу повстречать что-нибудь более умиротворенное, просветленное и прекрасное. Что это будет? Я и сама не знаю… Например, нечто, похожее на весну. Да нет, не это… Может быть, зеленые майские листья или же чистую воду, растекающуюся по пшеничному полю? Нет, скорее всего, ни то, ни другое. Но я продолжаю ожидать. Я жду, да так, что душа моя переполняется чувством приятного.

В экстазе я стоял на вершине холма целую вечность. Может быть, объективно все событие продолжалось всего лишь несколько минут, в течение которых солнце опускалось к горизонту, но мне казалось, что прошла вечность. Из всего мира, в том числе из моего собственного тела, истекало тепло. Я знал, что раскрыл тайну. Все так просто. Поток неведомых ранее чувств переполнял меня. Никогда в жизни не испытывал я такой эйфории, такой умиротворенности, такого всеохватывающего понимания. Но в то же время тайна, которую я постиг, была невыразимой, ее невозможно было облечь в слова. И даже в мысли. Это было знание, доступное лишь телу.

 Многие считают, что я им служу удачным фоном, другие думают, что я украшаю их жизнь, но я всего лишь измученная девушка, ищущая умиротворения — и не подхожу на роль жилетки!