Цитаты про долгую любовь

Если два человека предназначены друг для друга судьбой, то рано или поздно их встреча состоится, причем самым неожиданным образом. Есть в этом что-то загадочное и необъяснимое. Они могут долго блуждать по жизни порознь, но настанет время, когда Бог смилостивится над ними и соединит их. Многие назовут такие отношения любовью с первого взгляда и будут не правы. Влюбленные находят друг в друге особые, очень знакомые и даже родные черты. Это, скорее, узнавание, которое сбрасывает тяжкий груз ожидания с плеч и дарит необыкновенную легкость.

 Ребенку шести лет, который спросит вас о том, что такое разум, вы можете дать единственный ответ: это любовь. Эта идея еще долго будет за пределами нашего понимания. 

Все чувства могут привести к любви, к страсти, все: ненависть, сожаление, равнодушие, благоговение, дружба, страх, — даже презрение. Да, все чувства... исключая одного: благодарности. Благодарность — долг; всякий человек платит свои долги... но любовь — не деньги.

Любовь — своего рода жестокая и принудительная вещь, жесточе любого неотступного заимодавца. Не так те, наступая на шею, требуют денег от своих должников, как вы, наложивши на нас цепь любви, понуждаете расплачиваться с вами письмами, как ни часто уплачиваем мы свои обязательства. Впрочем, такова уже природа этого долга: сколько его платишь, столько вновь в него входишь. Поэтому, хотя вы часто получаете от нас письма, вы тем не менее не удовлетворяетесь. И эта ненасытность есть дело опять той же любви. Она подобна морю, которое, отовсюду принимая в себя бесчисленное множество рек, никогда не наполняется.

 Когда все легко дается, мы сомневаемся. Неужели нужно все усложнять, чтобы поверить? Мы привыкли думать, что настоящую любовь надо заслужить, надо преодолеть все препятствия во втором акте, перед тем как жить долго и счастливо в третьем. А если препятствий нет, означает ли это то, что чего-то не хватает? Неужели нужна драма, чтобы отношения сработали? 

 … иногда мне кажется, что я карабкаюсь по отвесной скале. Судорожно цепляюсь за чуть приметные впадинки окровавленными пальцами, всем телом прижимаюсь к холодным камням, а надо мной — серое равнодушное небо и пронзительный крик кружащего над пропастью ястреба. И стоит мне на мгновенье расслабиться, ощутив под ногами широкий, и, казалось бы, надежный уступ, как он внезапно трескается и мелкой крошкой осыпается в бездну, оставляя меня вообще безо всякой опоры. Удача. Дружба. Любовь. Долг. Гранитные камушки, шуршащие вниз по склону. В мире нет ничего прочного. Ничего вечного. И по скале лучше взбираться с выпущенными когтями, безжалостно засаживая их в удобные для тебя щели. И никогда не оглядываться. Их все равно не вернуть. А мне — не вернуться… 

В нашей стране холодных чувств, любви расчетливой и корыстной мы не можем понять и, пожалуй, даже не верим в возможность безрассудно отважных поступков, какие в других краях порождает сильная страсть. У испанских женщин любовь нередко обретает глубину и величие, каких не знают и никогда не испытывают народы, у которых к этому чувству примешивается торгашество. У этих возвышенных натур она часто превращается в истинную страсть, беззаветную, безудержную, глубокую, которая поглощает все другие чувства, заполняет душу. Дочерняя преданность, привязанность к родному дому, моральный и общественный долг отступают перед ней. Любовь торжествует над всем.

Иудейская религия настаивает на уважении, в то время как христианская — на любви. Вот я думаю: не является ли уважение чувством более основательным, нежели любовь? И вдобавок более реальным... Любить своего врага, как предлагает Иисус, и, получив пощёчину, подставлять другую щеку — это, конечно, восхитительно, но не применимо на практике. И, однако же, может ли любовь быть долгом? Можно ли приказать своему сердцу? Не думаю. А вот по мнению великих раввинов, уважение является постоянной обязанностью. Вот это уже кажется мне возможным. Я могу уважать тех, кого не люблю, или тех, кто мне безразличен. Но любить их? И к тому же есть ли необходимость в том, чтобы я их любил, если я их уважаю?

 Жизнь — это надежда, любовь, долг и страх. Пока остается хоть что-то, смерть не придет. 

 Когда долго ковыряешься в памяти — просыпается совесть. Начинаешь возиться с совестью — вылезает любовь и жалость. 

Кто долго жил всепоглощающей любовью, а потом её утратил, иной раз устаёт от своего благородного одиночества. И, смиренно возвращаясь к жизни, находит счастье в самой заурядной привязанности.

любовьЯ помню девочку которая грозила,Задуть все свечи в комнате с капканом.Она вокруг себя все зеркала разбила,Совсем замерзла в своем платье рваном. Она сломала себе ногти о преграды,И рану в сердце посыпала солью.Она терпела долго,не прося награды...Когда то звали девочку-Любовью.......