Цитаты от автора Эрих Мария Ремарк про человека

«— Вы не похожи на человека, опьяняющего себя мечтой, — сказала Кэт.— Можно опьяняться и правдой. Это еще опаснее.»

— Равик, почему ночью всё становится красочнее? Всё кажется каким-то лёгким, доступным, а недоступное заменяешь мечтой. Почему?Он улыбнулся:— Только мечта помогает нам примириться с действительностью.— Вы не похожи на человека, опьяняющего себя мечтой.— Можно опьяняться и правдой. Это ещё опасней.

 Удивительно, что при самых естественных вещах человек краснеет. При пошлых — никогда. 

Нигде ничто не ждёт человека, всегда надо самому приносить с собой всё.

Нигде ничего не ждет человека. Всегда надо самому приносить с собой все.

Каждый человек для одного бывает хорош, а для другого — плох."Время жить и время умирать"

Странное дело — нам всегда кажется, что если мы помогли человеку, то можно отойти в сторону; но ведь именно потом ему становится совсем невмоготу.«Триумфальная арка», 1945 год

— Может быть, ты предпочтешь салатик? — спрашивает он. — Спаржа весьма вредна для пьяниц.— Нет, дай мне спаржи! Я человек современный, и меня тянет к саморазрушению.

В неприятных воспоминаниях есть одна хорошая сторона: они убеждают человека в том, что он теперь счастлив, даже если секунду назад он в это не верил. Счастье — такое относительное понятие! Кто это постиг, редко чувствует себя совершенно несчастным.

Странная вещь: чувство долга бывает у человека до двадцати пяти и после тридцати пяти лет, — в первый раз на почве идеализма, потом — из практических соображений. Промежуток — это время капризов и безрассудных идей.Станция на горизонте

Пока человек не сдается, он сильнее своей судьбы

— Про то, что у него ранение в легкое, мне ничего не известно. Но, может быть, с перепугу У него было плохое сердце — От этого не истекают кровью Мы смотрим на вечернюю зарю. Пыхтя, подходит поезд и исчезает в черном дыму. Странно, думаю я, сколько убитых видели мы во время войны — всем известно, что два миллиона пали без смысла и пользы, — так почему же сейчас мы так взволнованы одной смертью, а о тех двух миллионах почти забыли? Но, видно, всегда так бывает: смерть одного человека — это смерть, а смерть двух миллионов — только статистика."Черный обелиск"