Длинные Цитаты про жизнь и лето

 [Читает на зеркале слово Fuck You] Да иди ты тоже к черту, и тебя и меня к черту. К черту весь этот город и всех, кто в нем живет. К черту этих всех продавцов авторучек, что вечно снуют между машинами и улыбаются за моей спиной. К черту этих мойщиков окон, этих грязных, что пачкают машину, идите к чертовой бабушке, найдите нормальную работу. К черту индусов, что вышивают по улицам в замызганных тачках, насквозь провонявшимися соусом карри, который преследует тебя целый день. К черту террористов в драных спортивках, чтобы все ОБОСРАЛИСЬ! К черту ???астов из Челси, со всеми их масляными мышцами, которые шатаются за ручку в моих парках и на моих тротуарах и трясут своими членами на 35-м канале. К черту корейских баб с их пирамидами фруктов по нереальным ценам, со всеми их тюльпанами и розами, завернутыми в пластик, 10 лет в стране и до сих пор не бельмеса по-английски.

Для чего нужно искусство? Чтобы воспроизводить краткий, но ошеломительный эффект камелии, вбивать в ткань времени клин эмоций, выходящих за пределы пяти животных чувств. Как рождается искусство? Оно обязано своим существованием способности человеческого разума создавать чувственные образы. Что делает для нас искусство? Оно облекает в форму и делает видимыми наши эмоции, тем самым налагая на них печать вечности; такую печать несут все произведения, способные воплощать в частной форме всеобщее содержание сферы чувств. Печать вечности... О какой незримой жизни говорят нам все эти яства, кубки, ковры и бокалы? За рамками картины — суета и скука повседневности, непрерывное, изнурительное и бессмысленное мельтешение самых разных устремлений, внутри же нее — полнота мгновения, которое выхвачено из времени, пожираемого человеческой алчностью. О, эта алчность! Мы не способны перестать желать, и это одновременно превозносит и убивает нас. Желание!

Кофе. Напиток для одиночек, максимум для двоих. Но и тогда пьётся всегда — в одиночку. Такая схожесть с сигаретой. Думаешь о своём, что бы ни говорил… Цель, однако, одинакова — как правило, напиться; или это ритуал такой, для «своих». (-Хочешь, сварю кофе?) Отношения тоже могут быть либо быстрорастворимыми, в пакетиках (с презервативами :), либо настоящими. Которые варишь. Кофе? — пожалуйста, я принесу; но если хочешь уловить тонкую струйку, вьющуюся между зёрен изящной крепостью в чашку… то, чего не видишь… — тебе нужно смотреть, как кофе варят. Веришь, нет — если приносят тебе готовое, какое-то смущение: ой, а вы это без меня?… А я не знал, извините… И улыбка (оправдания?) проходит между. Спасибо. Кофе должен быть вкусным, даже когда остынет. Если — остынет. К кофе обязательно подаётся гарнир. Секс. Потому что подавать без гарнира — извращение. Возможно, он будет во взгляде даже, в незаметном прикосновении — и знать не будешь! — но секс постоянно присутствует.

– Нет, я хочу знать, почему вы в деле уразумения, презрения к страданиям и прочее считаете себя компетентным? Разве вы страдали когда‑нибудь? Вы имеете понятие о страданиях? Позвольте: вас в детстве секли? – Нет, мои родители питали отвращение к телесным наказаниям. – А меня отец порол жестоко. Мой отец был крутой, геморроидальный чиновник, с длинным носом и с желтою шеей. Но будем говорить о вас. Во всю вашу жизнь до вас никто не дотронулся пальцем, никто вас не запугивал, не забивал; здоровы вы, как бык. Росли вы под крылышком отца и учились на его счет, а потом сразу захватили синекуру. Больше двадцати лет вы жили на бесплатной квартире, с отоплением, с освещением, с прислугой, имея при том право работать, как и сколько вам угодно, хоть ничего не делать. От природы вы человек ленивый, рыхлый и потому старались складывать свою жизнь так, чтобы вас ничто не беспокоило и не двигало с места.

На хрен, любовь моя, на хрен… Я не хочу встречаться с Тобой и смотреть на Тебя, как жена Штирлица, глазами, полными надежды и немого отчаяния. Я не хочу до крови закусывать губу, глядя, как Ты нежно склоняешься к этому… к этой девушке. Я не хочу. На хрен, любовь моя, на хрен. Мои письма – это не интуитивные тексты, это полтора месяца такой печали, от которой становишься на десять лет старше и на двадцать лет тупее. Я как кобра, которая приготовилась для броска, а ее огрели лопатой. Она покачивается, утратив точность удара, и промахивается на полметра, вместо того чтобы одним поцелуем добиться своего. На хрен, любовь моя, на хрен. Это безвыходно: я смогу приблизиться к Тебе, не заливаясь слезами, только когда разлюблю. Но работать вместе мы можем, пока я люблю Тебя и чувствую каждое движение Твоей сумеречной души, Твоего спутанного сознания. Тебе нужны мои эмоции, но именно они не дают мне спокойно заниматься делом. На хрен, любовь моя, на хрен.

— Все люди думают, что будут жить вечно, — тихо начал он. — Никто не допускает даже мысли, что когда-нибудь их век кончится. Что когда-нибудь на Земле не останется ни одного из их племени, как это случилось с Синиссипи. Твои соплеменники, Нест, тоже в этом уверены. Они будут жить всегда. Никому их не уничтожить, не стереть с лица земли. Просто ослеплены собственной неуязвимостью. А ведь уничтожение уже началось. Оно происходит постепенно, исподволь. Мало-помалу их вера в себя разрушается. Растущий цинизм отравляет жизнь. Маленькие акты доброты и милосердия считаются непрактичными, чуть ли не проявлениями слабости. Незначительные поступки приводят к серьезным преступлениям. Невежливость и неуважение к людям возводится в ранг добродетели. Люди стали нетерпимыми и осуждают друг друга. Культура забыта.[...] Если бездомные не могут найти убежища, их самих обвиняют в этом. Бедняков, не имеющих работы, называют бездельниками.

- Есть люди, для которых время подобно воде; в зависимости от темперамента и личных обстоятельств они представляют его себе в виде бурного потока, все разрушающего на своём пути, или ласкового ручейка, стремительного и прохладного. Это они изобрели клепсидру - водяные часы, похожие на капельницу; в каком-то смысле каждый из них - камень, который точит вода; поэтому живут они долго, а стареют незаметно, но необратимо. Есть те, для кого время подобно земле, вернее, песку или пыли: оно кажется им одновременно текучим и неизменным. Им принадлежит честь изобретения песочных часов;на их совести тысячи поэтических опытов, авторы которых пытаются сравнить ход времени с неслышным уху шорохом песчаных дюн. Среди них много таких, кто выглядит старше своих лет, а в старости-моложе;часто они умирают с выражением неподдельного изумления на лице, поскольку им с детства казалось, будто в последний момент часы можно будет перевернуть.

Утром холодно и солнечно. Дворничиха шаркает метлой и в ритме шарканья, маршеобразно, но проникновенно поет про пару гнедых, запряженных с зарею. На балкон третьего этажа выходит женщина с чашкой кофе и сигаретой, смотрит на дворничиху и думает: «Отчего так устроена жизнь: двое детей, ни одного мужа в анамнезе, синяк под глазом, — и поет. А тут МВА, должность, дочка в английской школе, и муж, и Анатолий, а не то что петь, жить по утрам не хочется». Гасит сигарету в привезенной из Таиланда пепельнице, возвращается в квартиру, по пути рявкнув на некстати подвернувшегося под ноги кота Спенсера, многократного призера и победителя фелинологических выставок. — Грек из Одессы, еврей из Варшавы, юный корнет и седой генерал… — поет дворничиха, сгребая листья.

Мы нюхаем пакет молока, чтобы определить, не истек ли срок хранения. И вот так же мы смотрим друг на друга. Эта не годится, говорим мы. Слишком стара. Даже думать нечего. Женщина с истекшим сроком годности нам не нужна, ведь в этом нет смысла. Бесполезно для сохранения вида. Здесь я хочу сказать несколько слов о несправедливости. Я сочувствую женщинам, считающим все это несправедливым. Женщины — футболисты творения. В тридцать пять лет уходят на пенсию. Но до того должны устроить свою жизнь. Крыша над головой, муж, дети. Женщины быстрее привязываются к мужчине. К любому. Это можно наблюдать у женщин, которые начинают приближаться к опасному возрасту. Красивые женщины, которые могли бы заполучить любого мужчину, внезапно выбирают некрасивого зануду. Инстинкт пересиливает. Сохранение вида. Некрасивый зануда с машиной и страховкой жизни под ипотеку. Крыша над головой. Не столько для нее самой, сколько для ребенка. Колыбель должна стоять в сухом и хорошо отапливаемом помещении.

 Он невольно придержал ее за талию. Она молниеносно обернулась к нему и поцеловала прямо в губы. — Будь что будет, Антуан! Уж очень мне этого хотелось! Трудно держаться на расстоянии от человека, который когда-то был тебе близок… Помните, как мы целовались на теннисном корте? О, я вижу, вы шокированы.., Вы остались настоящим Кеснэ… Не сомневаюсь, что вы всегда были верным мужем… — На редкость верным… Беспорочным… — Это на протяжении десяти-то лет? Бедный Антуан!.. И вы счастливы? — Совершенно счастлив. — Если так, все хорошо, милый Антуан. Вот только не пойму, отчего у вас такой несчастливый вид. — С чего вы это взяли? — Не знаю… Просто, чувствую в вас какую-то неудовлетворенность, раздражение, какую-то неприкаянность… Что бы вы там ни говорили, Антуан, все же вы были настоящим Кеснэ из Пон-де-л'Эра, то есть человеком деятельным, привыкшим руководить людьми.

– Мы набиты предрассудками, чванством и ханжеством и обожаем судить о том, чего не понимаем. Я искренне считаю, что преступнику нужен врач, а не полиция и не священник. А в будущем, надеюсь, преступлений вообще не будет. – Вы могли бы их лечить? – Мы вылечили бы их. Какая удивительная мысль! Вы когда-нибудь интересовались статистикой преступности? Нет? Очень немногие ею интересуются. А я ее изучал. Вас поразило бы количество несовершеннолетних преступников – опять дело в железах, понимаете? Юный Нийл, убийца из Оксфордшира, убил пять маленьких девочек, прежде чем его задержали. Хороший мальчик, никогда никаких проступков за ним не водилось. Лили Роуз, девчушка из Корнуэлла, убила своего дядю за то, что он не разрешал ей объедаться конфетами. Ударила его молотком для разбивания угля, когда он спал. Ее отослали домой, и она через две недели убила свою старшую сестру из-за какой-то пустяковой обиды. Конечно, их не приговаривали к повешению. Отослали в исправительные заведения.

Ряд независимых научных исследований показывает вред, который они могут нанести человеку и окружающей среде, приведя к гибели всего живого на планете. Статистика показывает страшные факты: ежегодно 800.000 детей в России рождаются с разными формами патологии (около 70%). В России смертность в два раза выше рождаемости, а средняя продолжительность жизни сократилась более чем на 10 лет. Наблюдается резкое сокращение численности животных и растений, исчезновение многих видов. Процесс деградации и разрушения можно остановить, только сохранив науку в России, что спасёт Россию и всю планету, которая из-за человеческой беспечности, глупости и трусости оказалась на пороге мощнейшей экологической катастрофы и самоуничтожения. Тем не менее, генетически модифицированные культуры распространяются по планете. В 2004-м году ими было засеяно в мире около 81 млн. га, то есть 17% всех площадей, пригодных к земледелию, что на 15% больше чем в 2003-м году.