Цитаты про тигров

Судить задним числом – обманчивый способ, обращающий ангелов в негодяев, а тигров – в шутов. С годами все, в чем был так уверен, тает, будто зрелый сыр. На воспоминания нельзя положиться.

Когда сознание деятельно, оно может принять тень от лука за змею, а камень в траве за лежащего тигра. Все, воспринятое таким образом, не несет в себе жизни. Когда сознание покойно, каменный тигр может преобразиться в морскую чайку, а кваканье лягушек - в прекрасную музыку. Вот здесь и заключен подлинный исток всех явлений мира.

Нелепо человеку сравнивать себя с тигром или волком, а других людей - с шакалами и свиньями.

Ты можешь спастись от тигра, от землетрясения или тайфуна, но не от женщины, которая решила завладеть тобою.

Книги — это бумажные тигры с картонными зубами, это усталые хищники, которые вот-вот попадут на обед другим зверям.

Зато у шакала все друзья - ну, сплошные тигры!

— Неужели мир населен только тиграми и крокодилами? — Да, но только двуногие тигры и крокодилы куда опаснее всех других.

 Представь фокусника, который, сидя перед лампой, складывает пальцы в сложные фигуры, так, что на стене появляются тени зверей, птиц, чертей и красавиц. А после этого он до смерти пугается этих чертей, влюбляется в красавиц и убегает от тигров, забывая, что это просто тени от его пальцев. Можно было бы назвать его безумцем, не будь сам этот фокусник попросту тенью от знаков фокус и человек. Весь мир вокруг — такой театр теней; пальцы фокусника — это слова, а лампа — это ум. 

Когда сознание деятельно, оно может принять тень от лука за змею, а камень в траве за лежащего тигра. Все, воспринятое таким образом, не несет в себе жизни. Когда сознание покойно, каменный тигр может преобразиться в морскую чайку, а кваканье лягушек — в прекрасную музыку. Вот здесь и заключен подлинный исток всех явлений мира.

Вот простоватый солдатик, вчерашний крестьянин из Боса или из Лимузена, с тесаком на боку, который околачивается возле нянек с детьми в Люксембургском саду; вот бледный молодой студент, склонившийся над анатомическим препаратом или над книгой, белокурый юнец, бреющий бородку ножницами, – возьмите их обоих, вдохните в них чувство долга, поставьте друг против друга на перекрестке Бушра или в тупике Планш-Мибре, заставьте одного сражаться за свое знамя, а другого за свой идеал, и пусть оба воображают, что они сражаются за родину. Начнется грандиозная битва, и тени, отброшенные этим пехотинцем и этим медицинским студентиком во время поединка на великую эпическую арену, где борется человечество, сравняются с тенью Мегариона, царя Ликии, родины тигров, сдавившего в железном объятии могучего Аякса богоравного.

— А тигра можно гладить? – Можно, если он маленький, мурлычет и мяукает!

Когда человек хочет убить тигра, он называет это спортом; когда тигр хочет убить его самого, человек называет это кровожадностью. Разница между преступлением и правосудием ничуть не больше.