Цитаты про запах книг

Почему мы не любим это показывать тем, кому мы это посвятили то, что мы написали? Потому что когда ты знаешь, что ты сейчас допишешь и отнесешь, покажешь, скажешь: «Вот посмотри, я написал. Я очень люблю тебя». Мне кажется, вот там немножко чувствуется игра. Ты пытаешься где-то разжаловать, написать какое-то более красивое слово Задеть этого человека чем-то. Вот это очень важно. И поэтому я стал очень бояться красивых слов. Я раньше пользовался ими, кстати, очень часто. За это я не люблю первые свои 3 книги. За то, что в них так много красивых слов. Сейчас я их читаю, они, блин они до чертиков липкие какие-то. Думаешь, чем бы запить, чтобы эту слащавость утолить. Я это признаю. Я это понимаю.

... этот потрясающий запах книги, новой и незнакомой тебе книги. Она еще совсем чужая, ты еще ни разу ее не открывал, но предвкушение уже покалывает иголками кончики пальцев… и не дает спокойно жить, тебя так и тянет открыть книгу, заглянуть хоть куда-нибудь, ухватить пару строчек — и пережить восхитительное ощущение познания до сих пор неизвестного.

 Вчерашний аромат все ещё здесь сегодня. Я на мели. Я, обессиленный, выброшен на берег и одержим. Я должен уехать, потому что ты всё ещё здесь в моем воздухе, дразнящий моё обоняние, вторгаясь в мои воздушные волны. Ты везде на простынях и в ванной. Мой диван пропах ТОБОЙ! Ты оставила своё нижнее бельё, пальто, пластинки, книги и запах здесь, В МОЁМ месте отдыха. Там, куда я приползал умирать, как кот под дом после того, как его ударили. Лёжа и ожидая. 

Если человеку для счастья нужна непременно тёплая постелька, да тихая лампа, да за спиной ещё полка с книгами, — такой не узнает счастья... Для такого оно всегда — завтра, а в один злосчастный день нет ни завтра, ни постельки. Для такого — вечное увы... Вот иду я по степи, ноздри мои слышат запах печеного хлеба, — значит, в той стороне хутор, услышим скоро, как забрешут собаки. Боже мой! Видишь, как занимается рассвет! Рядом — спутник в ангельском виде, стонущий, вызывающий меня на милосердие, на желание топать копытами. Кто же я? — счастливейший человек. Мешочек с солью всегда у меня в кармане. Картошку стяну с огорода. Что дальше? — пёстрый мир, где столкновение страстей.

Лоре нравится думать (это один из ее самых больших секретов), что и в ней самой тоже есть искра незаурядности, толика величия, хотя она сознает, что подобные сладкие подозрения, как некие маленькие бутоны, живут чуть ли не в каждом человеке, живут и так и умирают, не раскрывшись. Толкая тележку в супермаркете или сидя под феном в парикмахерской, она спрашивает себя, а не думают ли и все другие женщины примерно то же самое: вот великая душа, познавшая скорби и радости, вот женщина, которой полагалось бы находиться совсем не здесь, добровольно занимается такими обыденными и, в сущности, такими дурацкими вещами: выбирает помидоры, сушит волосы в парикмахерской, ибо в этом ее долг и творчество.

- Ты наверное единственная в Нью-Йорке ещё берёшь книги в библиотеке. - Мне нравится запах..

Он любит кино. Любит зеркала. Любит книги. А ещё любит еду, вкусную еду, запах цветов, музыку. Любит женщин. Последних любит чуть меньше, чем кино и чуть больше, чем еду и книги. Если бы он строил дом, в нём было бы только три комнаты. Спальня – с самой большой кроватью в мире, напротив кровати – кинотеатр с потрясающим звуком. Ещё в эту комнату следовало бы добавить свет и непременно зеркала. Помимо спальни была бы ванная комната, с большим окном, чтобы когда открываешь его, было слышно пение птиц в саду. В его доме обязательно был бы сад. Третьей комнатой была бы, конечно же, библиотека. Такая, в которой несложно затеряться. Если бы на тот момент у него была женщина, которая небезразлична ему до такой степени, чтобы с ней жить, то он непременно сделал бы ещё и кухню. К сожалению, сам он готовить не умеет, но искренне надеется, что его возлюбленная не будет лишена этого драгоценного таланта.