Длинные Цитаты про рай

Знаю, когда такое случается, никак не можешь себя простить. Всё пытаешься найти оправдание. Себе. Ей. Иногда вроде получается, но боли меньше не становится. Она идёт вместе с тобой. Изо дня в день, из года в год. И всё это время ты ждёшь, что когда-нибудь она исчезнет, или хотя бы притупится. А пока ждёшь, снова и снова возвращаешься к началу, пытаешься что-то доказать, себе, но вообще-то ей, себе, но вообще-то всем, кто не верил. Хотя прекрасно знаешь, что во всём виноват ты сам. Ты и только ты. Не был настойчив, не пошёл до конца. Струсил? Струсил. Испугался. А тогда у тебя даже получилось найти себе какое-то благородное оправдание. Ты и сейчас пытаешься временами себя им убедить, но бесполезно. Тем временем ассоциируешь себя с небезызвестным героем романа Фицджеральда, оборачиваешься на каждую девушку, которая хотя бы отдаленно напоминает её. Конечно же, в надежде, что это она. Вот бы её увидеть, да? Вот так случайно. Вот было бы счастье. Такой простой рецепт счастья...

А вдруг после смерти окажется, что рай — это и есть бесконечный океанский пляж: на крупный белый песок мерно набегают легкие волны, настолько прозрачные, что можно сосчитать чешуйки на рыбьих спинках. На пляже, сколько хватает глаз, блаженствуют нагие, юные, прекрасные люди. Их много, тысячи, миллионы, миллиарды... Одни купаются, другие загорают, третьи, проголодавшись, уходят в ближнюю рощу, срывают с веток и едят невиданные сочные плоды. А насытившись и воспылав, там же, под деревьями, прихотливо любят друг друга в траве, укромно смыкающейся над содрогающимися телами. И можно часами, днями, годами, веками идти берегом по щиколотку в теплой воде, смотреть по сторонам, узнавать знакомцев по земной жизни, разговаривать, смеяться, пить за встречу райское вино, терпкое, веселое, но не оставляющее тени похмелья.

... вот, стряслась беда, стоит этакий осиротелый второй гильдии купец перед ямой, все пропало и больше незачем жить. Стоит перед ямой и мысленно предъявляет Богу счет за потраву и убытки; такой сердитый стоит — вот-вот подымет оба кулака и начнет ругаться, прямо в небо. А за соседним памятником сидит на корточках Сатана и ждет именно этого: чтобы начал ругаться. Чтобы признал, открыто и раз навсегда: ты, Господи, извини за выражение, просто самодур и хам, и еще бессердечный в придачу, убирайся вон, знать тебя не хочу! Сатана только этого и ждет: как только дождется — сейчас снимет копию, полетит в рай и доложит Богу: «Ну что, получил в ухо? И еще от кого: от еврея — от твоего собственного уполномоченного и прокуриста! Подавай в отставку, старик: теперь я директор». Вот чего ждет Сатана; и тот второгильдейский купец, стоя над могилой, это все чувствует. Чувствует и спрашивает себя: неужели так-таки и порадовать Сатану? Сделать черта на свете хозяином? Нет, уж это извините.

Я узнал, что на Земле живут всего два народа. И поселились они в двух странах. Народы зовутся просто — богатые и бедные. А все эти разговоры про американцев, негров, русских, китайцев, песни про национальные особенности и кошмарные басни про менталитет — сплошная видимость! Богатые — невероятно интересная, но малопонятная раса, и все люди этого народа очень похожи друг на друга, независимо от цвета кожи, возраста и вероисповедования. И живут они в очень небольшой, но при этом всемирной стране — очень приятной, удобной, невероятно красивой, с замечательным климатом. И вся она похожа на шикарный отель «Шератон» — Рай. А бедные — многочисленный, доступный, очень понятный, но никому не интересный народ. А друг другу — в особенности. Чем там интересоваться? Обитают они неопрятно, плохо, наспех — будто торопятся быстрее дожить свой срок в своей огромной и убогой стране под названием Бедность. Именуются насельники этой земли бедняками, или беднягами. Иногда — бедолагами.

Чем дальше развивается цивилизация, чем выше её нормальный моральный уровень, со всяческой заботой об экологии, простуженных китах, бездомных кошечках и прочих стареньких бабушках, тем чудовищнее становится противоположный полюс. Допустимое зло. Представимое зло! Да, люди в целом становятся лучше, чище, милосерднее. Но – как расплата за эту принятую всеми мораль, за декларируемые ценности и заповеди, растет темный клубок, прячущийся в душе. Есть у меня коллега, очень хорошая девушка. Как-то мы с ней общались на сходную тему… и я спрашиваю: «За какую сумму ты бы могла убить человека?» Ну, пообсуждали кандидатуру, сошлись на мне самом, как индивидууме приятном и симпатичном. Она меня в миллион долларов оценила. В общем, даже приятно стало, киллеры и за десятую процента этой суммы работают… Потом обсудили вопрос с убийством невинного ребёнка. Ну, тут, кажется, она больше бы попросила. Но! Ты понимаешь – всё допустимо для современного человека! Все!

Я клоп и признаю со всем принижением, что ничего не могу понять, для чего все так устроено. Люди сами, значит, виноваты: им дан был рай, они захотели свободы и похитили огонь с небеси, сами зная, что станут несчастны, значит нечего их жалеть. О, по моему, по жалкому, земному эвклидовскому уму моему, я знаю лишь то, что страдание есть, что виновных нет, что все одно из другого выходит прямо и просто, что все течет и уравновешивается, — но ведь это лишь эвклидовская дичь, ведь я знаю же это, ведь жить по ней я не могу же согласиться! Что мне в том, что виновных нет и что все прямо и просто одно из другого выходит, и что я это знаю — мне надо возмездие, иначе ведь я истреблю себя. И возмездие не в бесконечности где-нибудь и когда-нибудь, а здесь уже на земле, и чтоб я его сам увидал. Я веровал, я хочу сам и видеть, а если к тому часу буду уже мертв, то пусть воскресят меня, ибо если все без меня произойдет, то будет слишком обидно.

Завтра будет утро. А значит еще один шанс стать счастливее, смиреннее, красивее, чем вчера. Помните у Ошо? «Жить — не значит идти куда-то. Жить — значит выходить на утреннюю прогулку». Каждый новый день — это не испытание, а прогулка. Мы идем по земле, встречаем красивых людей, дышим морским бризом, ошибаемся адресом, влюбляемся и расстаемся, падаем и поднимаемся, болеем и выздоравливаем, но продолжаем идти. Завтра погода будет лучше, а дома еще светлее. И речь не о земных доме и погоде. Все начинается и заканчивается внутри нас. Когда мы благодарим, любим, обнимаем, делимся, то оказываемся в раю. Когда сплетничаем, злимся, ненавидим, обманываем — горим в аду. Завтра мы станем еще лучше и научимся не поддаваться всеобщему хаосу. Будем беречь свои миры, чаще обнимать близких, помогать тем, кто нуждается в помощи и больше путешествовать. Счастье — это благодарность и движение. Я не верю, что стать счастливым возможно, развалившись на диване в обнимку с коробкой эклеров.

забериИ какой бы ты ни был гад, за тобой мальчик мой, я хоть в рай, хоть в ад.За тобой, мальчик мой, хоть в снег хоть грязь,от любви не помогут лекарства и супер - мазь.От любви не помогут рассказы, о том, как ты плох,Если для меня, ты, мальчик мой, весь мир, почти что богТы накрываешь меня собой, как лавина снежнаяЯ с тобой получаюсь хорошая, с тобою я нежная.А без тебя я беспомощна, немощна, как изломанный щит.Ты так прочно, так крепко в меня зашит.Ты высечен где то там, глубоко у меня в груди.Каждый раз, как уходишь, хочется взвыть «останься.

ЗдравствуйЗдравствуй, Милая! Как ты там, в прохладном своем Раю?Мне никогда не попасть туда, ведь каждому по заслугам.Кара одних – наслаждаться в тени беззаботно-седого луга без дна и плуга.Вера других – проводить этот век под Невой: на краю в строю.Здравствуй, Милая! Как ты там без меня донесла свой крест?Как твои небеса, без которых ты точно уже не можешь?Как твое солнце, которое не оставляет следов на коже, и так похожеНа жертвенных бабочек, что провели эту ночь на бессмертном своем одре – на моем костре.Здравствуй, Милая! Эти птицы и письма летят все одно на Юг.И вечно теряются, либо им просто не хочется возвращаться.Душа твоя так огромна, и в этом-то хрупком теле как может она умещаться?(Особенно если в него проникают мои изящные пальцы, несущие счастье)И когда все, кто не знает значения слова ЛЮБОВЬ, на нее плюют.Здравствуй, Милая!

Русскому воинуОгонь в сердцах не погас,Вперед,сразимся в последний раз!В глазах ни трусость,не страх,А гордость и свобода в наших глазах!Вперед,вставай на смертный бой!-Кровавый бой!Последний бой!Возьми копье,стрелы и меч,Мы все будем рубить и жечь!Ближе смыкаемся в строю,Умрем мы вместе в последнем бою!Пусть в ушах будет ветра свист,Не бойся идти на риск!На коня сядь ты скорей,Защити честь предков,земли и царей!Огонь в сердцах не погас,Вперед,сразимся в последний раз!В глазах ни трусость,не страх,А гордость и свобода в наших глазах!Вперед,вставай на смертный бой!-Кровавый бой!Последний бой!Сражайся,бейся,побеждайИли умри,и твоя душа отправится в рай!Твое имя не забудут во тьме веков,Ты Русич и ты заслужил славы Богов,На тот свет улетит твоя душа,Но будет свободна твоя земля!Ты сохранил честь отцовскких могил,Ты,как и предки,для Руси своей жил!Огонь в сердцах не погас,Вперед,сразимся в последний раз!В глазах ни трусость,не страх,А гордость и свобода в наших глазах!Вперед,вставай на

Мир без тебяХолодно, в моей душе безумно холодно.Под пытками ночного города, я медленно схожу с ума.Понебу, бегут раскаты грома понебу.Я не умею жить по новому, в жестоком мире без тебя.Припев:Прошу, убей меня!Лги мне в глаза,Но только не оставляй меня В мире без тебя.Кажется, мы оба ошибались кажется.О чем мечтали мы не вяжется, с тем, что имеем наяву.Навсегда, остановилось сердце навсегда.Ах как легко ты предала меня. Не надо слов, я не пойму.Многого, мы не успели сделать многого.Все мысли лишь тобой наполнены. Я навсегда в твоем плену.Дорого, пришлось платить по счету дорого.Сны о тебе терзают голову. Я просыпаюсь и кричу:Припев:Прошу, убей меня!Лги мне в глаза,Но только не оставляй меня В мире без тебя.Почему, твои глаза погасли почему?Когда я лишним стал в твоем раю?

— Всех голодных собак всё равно не накормишь. — Раз всех не накормишь, значит — именно поэтому, — надо покормить ту, какую можешь, — вот эту. Это как со счастьем. Раз всем быть счастливыми все равно невозможно — значит, счастлив должен быть тот, кто сейчас может. Надо быть счастливым сегодня, сейчас, несмотря ни на что. Кто-то сказал, что не может быть рая, если есть ад. Якобы невозможно пребывать в раю, если знать, что где-то существует страдание. Ерунда.. Настоящее наслаждение жизнью можно ощутить, только если пережито страдание. Что вот этой дворняге остатки нашего супа, ели бы она не подыхала с голоду? И всегда так было: кому-то отрубают голову, а у двоих в толпе на площади перед эшафотом в это время первая любовь. Кто-то любуется живописным заходом солнца, а кто-то смотрит на этот же закат из-за решётки. И так всегда будет! Так и должно быть! И скольким бы десяткам или миллионам ни рубили голову — всё равно в это самое время у кого-то должна быть первая любовь.