— А как же Фёдор?— Какой-такой Фёдор? Не знаем мы никакого Фёдора! Тебе только волю дай, и ты всех этих жадных детей притащишь!
У Вас есть интересная цитата?
Поделитесь ею с нами!
Вы здесь
Цитаты про жадных
Весь мир был потрясён и очарован чудом Исхода. Имя Моисея было у всех на устах. Дошла весть о великом чуде и до мудрого царя Арабистана. Призвал царь лучшего живописца и повелел ему отправиться к Моисею, написать и доставить облик его. Когда художник возвратился, царь собрал всех мудрецов своих, искусных в науке физиогномики, и предложил им по облику определить характер Моисея, свойства, наклонности, привычки, и в чём таится чудесная сила его. — Государь! — ответили мудрецы. — Облик этот принадлежит человеку жестокому, высокомерному, жадному к наживе, одержимому властолюбием и всеми пороками, какие существуют на свете. Возмутили царя эти слова. — Как! — воскликнул он. — Возможно ли, чтобы таким был человек, дивные подвиги которого гремят по всему миру?! Пошёл спор между художником и мудрецами. Художник утверждал, что облик Моисея написан им вполне точно, а мудрецы настаивали, что натура Моисея определена ими по этому изображению безошибочно.
Все ароматы жадно я вдыхал. Пил все лучи. Я женщин всех желал. Что жизнь? Ручей блестнул на солнце И где-то в черной трещине — пропал.
Чем больше я делал, тем больше мне хотелось делать. Ты становишься жадным. Тебя лихорадит. Тебя опьяняет работа. Ты не спишь по ночам, потому что идеи — твои собственные чудовища — рвутся на волю и заставляют тебя ворочаться с боку на бок. Это замечательный образ жизни.
С 9 лет я слышал от своего богатого отца, что правительственные чиновники являлись шайкой ленивых воров, а от своего бедного отца я слышал, что богачи – жадные мошенники, которых надо заставлять платить больше налогов.
Девушка была хорошенькая, темноволосая, со вкусом одетая, но чего-то ей не хватало; слишком хрупкая и оживлённая, она всё время старалась заарканить вас своими жадными карими глазами, а затягивая петлю, хлопала ресницами и говорила то, чему её научила мама десять лет назад. Однако ей было уже под тридцать, а наука до сих пор не помогла. Но ресницы всё ещё не знали покоя.
Жизнь — такая смешная штука. Хотя бы тем, что ты — родился. Родился, отряхнулся, принюхался, посмотрел в глаза. Доверчиво, пока ещё — доверчиво. И сорвался с места, в бег, в крик, по следу эфемерных истин о счастье человеческом. Натоптал, наследил, столько раз падал, столько раз вставал, искал, жадно, честно, срывая цветы, вдыхая дожди с оттенком бергамота и никотина... Почти взлетел. Уперся лопатками в небо, разбросал лучи света по глазам, пророс в чужих душах словом, а потом солнце, смешанное с ветром, яростно — в солнечное сплетение, до боли, до слёз, до восторга. И ты запел...
Я ничего не имею против феминисток! В действительности, я даже согласен с большей частью их философии! Я согласен, например, с тем, что большинство мужиков — тщеславные, никчёмные, жадные, грубые говнюки, которые вот-вот уничтожат эту планету лишь потому, что они боятся, что у кого-то другого хер больше, чем у них! Мужчины обеспокоены размерами своих членов настолько, что из-за этого им приходится развязывать всё новые и новые войны! Вовсе необязательно быть политологом или историком, чтобы понять.
Она знала, что держит «Клёны» в своём маленьком кулачке, и что, если она разожмёт его, всё рухнет, поедет, поползёт, обернётся бесстыдной изнанкой театрального задника — так перепуганный пассажир держит кулак крепко сжатым, когда самолёт попадает в тучи и начинает неловко переваливаться с боку на бок. Пассажир-то знает, что только его желание приземлиться, остаться живым, увидеть черепичные крыши города и серую посадочную полосу аэропорта держит эту бессмысленную железную коробку в воздухе, только его жадное желание, только его.
Верую в сердце моё, в эту ветку душистую, - Дышит Господь на неё и колышет в тени, Жизнь наполняет дыханьем любви, и становятся Благословенными дни. Верую в сердце моё, ничего не просящее, Ибо в мечтанье причастно оно высоте, И обнимает властительно всё мирозданье В этой высокой мечте. Верую в сердце моё, что любовью посеяно, - На борозде бесконечно взошло, как зерно. Верую в сердце моё: хоть всегда изливается, Но не пустует оно. Верую в сердце моё, что не будет источено Жадным червем, ибо смерти затупится суть. Верую в сердце моё, ничего не таящее, В сердце, склоненное грозному богу на грудь.
Мне говорят, что ты — блондинка И что блондинка — неверна, И добавляют: «Как былинка...» Но мне такая речь смешна! Твой глаз — яснее, чем росинка, До губ твоих — душа жадна! Мне говорят, что ты брюнетка, Что взор брюнетки — как костёр, И что в огне его нередко Сгорает сердце... Что за вздор! Ты целовать умеешь метко, И по душе мне твой задор. Мне говорят: «Не будь с шатенкой: Она бледна, скучна чуть-чуть...» Смеюсь над дружеской оценкой! Дай запах кос твоих вдохнуть, Моя царица, — и коленкой Стань, торжествуя, мне на грудь!
Мой Миг наполненый огнём.Ты крылья нежно распустила,И я глотаю воздух ртом,Меня в свой жар ,на миг впустила,К тебе вонзаюсь за огнём.Как жадно, ты его целуешь,Мы как свеча ,горим вдвоём,И губы ласково балуешь,Я весь пролит твоим дождём.Твой аромат с ума так сводит,Я прикасаюсь там внутри,И ты меня ,сейчас заводишьТвой стон уже ,не удержим.Ты распустилась словно роза,Я лепестки твои держу,Такой порыв, cдержать мне сложно,Я в глубь вонзаясь, закричу.И вот он миг, моей победы,Над страстной нежной ноготой,Ты прокричала, что все беды,Расплылись ,нежно подомной.
Каково это — быть актёром? Возможно, больно. Проживать насквозь, невыразимо, невыносимо, многие жизни, расписывать изнанку собственного сердца чужими страстями, трагедиями, взлетать и падать, любить и умирать, и вновь вставать, унимать дрожь в руках, и снова начинать новую жизнь, снова плакать, сжимая в бессилии кулаки и смеяться над собой. Изредка приподнимая край маски, уже не для того, чтобы вспомнить своё собственное лицо, а лишь затем, чтобы сделать глоток свежего воздуха, не пропахшего гримом. Больно... Но в то же время — прекрасно. Обнажать чувства до предела, настоящие, живые чувства, куда более реальные бытовых кухонных переживаний, доводить их до апогея, задыхаясь от восторга бытия, захлёбываясь алчным огнём жадных, жаждущих глаз зрителя. И падая на колени, почти не существуя ни в одном из амплуа, почти крича от разрывающего тебя смерча жизни и смерти, судьбы и забвения, видеть, как с тобою вместе, замерев в унисон, в едином порыве умирает зал.
РифмаКогда на играх олимпийских,На стогнах греческих недавних городов,Он пел, питомец муз, он пел среди валовНарода, жадного восторгов мусикийских, -В нем вера полная в сочувствие жила.Свободным и широким метром,Как жатва, зыблемая ветром,Его гармония текла.Толпа вниманием окована была,Пока, могучим сотрясеньемВдруг побежденная, плескала без концаИ струны звучные певцаДарила новым вдохновеньем.Когда на греческий амвон,Когда на римскую трибунуОратор восходил, и славословил онИли оплакивал народную фортуну,И устремлялися все взоры на него,И силой слова своегоВития властвовал народным произволом, -Он знал, кто он; он ведать мог,Какой могучий правит богЕго торжественным глаголом.Но нашей мысли торжищ нет,Но нашей мысли нет форума!..Меж нас не ведает поэт,Высок полет его иль нет,Велика ль творческая дума.Сам судия и подсудимый,Скажи: твой беспокойный жар -Смешной недуг иль высший дар?Реши вопрос неразрешимый!Среди безжизненного сна,Средь гробового хлада света,Своею ласкою поэтаТы, рифма!
Она лежала на кровати, Губу от страсти закусив, А я стоял над ней в халате, Ошеломительно красив. Она мою пыталась шею Руками жадными обнять, Ей так хотелось быть моею. И здесь я мог ее понять!
Челкаш слушал его радостные вопли, смотрел на сиявшее, искаженное восторгом жадности лицо и чувствовал, что он — вор, гуляка, оторванный от всего родного — никогда не будет таким жадным, низким, не помнящим себя. Никогда не станет таким!.. И эта мысль и ощущение, наполняя его сознанием своей свободы, удерживали его около Гаврилы на пустынном морском берегу.
Жизнь — это Книга Блаженств Одни читают ее глубоко и вдумчиво, другие быстро и жадно, третьи по диагонали, а кто-то вовсе грамоты не знает. Нам неведомо, кто ее пишет для нас, кто предназначает ее нам, безликим, спящим в коконе небытия, кто готовит нам волшебный, уму непостижимый дар.
Там обо мне будут верно судить, где научное исследование не есть безумие, где не в жадном захвате – честь, не в обжорстве – роскошь, не в богатстве – величие, не в диковинке – истина, не в злобе – благоразумие, не в предательстве – любезность, не в обмане – осторожность, не в притворстве – умение жить, не в тирании – справедливость, не в насилии – суд.
Мы все как тот, кто опьянён вином,Пьянчуга знает: есть, мол, где-то дом.Не знает только, как пройти домой,И скользок путь под пьяного ногой.Вот так же мы блуждаем в сей юдоли:Мы жадно ищем путь к счастливой доле,Но без конца плутаем, как на грех.
Душа моя, душа В ком найти мне тебя, если в собственной груди я чувствую лишь пустоту, чёрно-алую, болезненную тишину, извращенно переворачивающую облака в глазах, жадно впитывающую стоны мира. Выжженную степь, отсветы далёких пожаров, стёртую с побелевшего виска испарину, кровь, страсть поцелуя и долгий ветер в волосах на краю мира, за шаг до пропасти. Или это и есть ты, душа моя?…
Он вытащил сухарь, поднес к лицу: не видя, ощутил запах — густой дух ржаного хлеба. Он жадно вдыхал его, не чувствуя, что весь дрожит, дрожит не от холода, а от счастья. Он лизнул этот сухарь, уловил влажную соленую точечку, не понял, лизнул снова и только тогда сообразил, что на корявый армейский сухарь капают его слезы. Слезы, от которых он отвык настолько, что перестал их ощущать. Весь следующий день они грызли эти сухари, и это был едва ли не самый радостный день в их жизни.
Мы повторяем вновь и вновь Сияющее, как любовь, Незабываемое имя Страны, вскормившей нас с тобой, Страны навеки нам родной. В холодном сумраке Европы Мы жадно ищем наши тропы, Возврата к ней — и только к ней - Единственной на чуждом мире: К родным полям твоей Сибири, К родным ветрам моих степей.
Весьма несправедливо не принимать подарков ни у кого, но очень скверно брать жадно всё.
Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на диеты, жадных мужчин и плохое настроение.
Что счастье? Чад безумной речи?Одна минута на пути,Где с поцелуем жадной встречиСлилось неслышное прости?
Лучшие Цитаты про жадных подобрал Цитатикс. Собрали их 295 штук, они точно увлекательные. Читайте, делитесь и ставьте лайки!
Лучшее За:
Как нищие слепцы, мы тычем палкой в сухой колодец обмелевших снов и ждём напрасно, что случится чудо.
Автор
Источник
- Аль Квотион. Запчасть Импровизации (19) Apply Аль Квотион. Запчасть Импровизации filter
- Анна Борисова. Vremena goda (2) Apply Анна Борисова. Vremena goda filter
- Анна Ривелотэ (2) Apply Анна Ривелотэ filter
- Вячеслав Рыбаков. Гравилет Цесаревич (2) Apply Вячеслав Рыбаков. Гравилет Цесаревич filter
- Георгий Александров (2) Apply Георгий Александров filter
- Елизавета Дворецкая. Янтарные глаза леса (2) Apply Елизавета Дворецкая. Янтарные глаза леса filter
- Интердевочка (2) Apply Интердевочка filter
- Луис Ривера. К западу от смерти (2) Apply Луис Ривера. К западу от смерти filter
- Максим Горький. Челкаш (2) Apply Максим Горький. Челкаш filter
- Михаил Юрьевич Лермонтов. Демон (2) Apply Михаил Юрьевич Лермонтов. Демон filter
- Олег Рой. Ловушка для вершителя судьбы (2) Apply Олег Рой. Ловушка для вершителя судьбы filter
- Омар Хайям (2) Apply Омар Хайям filter
- Стас Янковский (2) Apply Стас Янковский filter
- Теодор Драйзер. Дженни Герхардт (2) Apply Теодор Драйзер. Дженни Герхардт filter
- Фредерик Бегбедер. Каникулы в коме (2) Apply Фредерик Бегбедер. Каникулы в коме filter
- Александр Александрович Блок (1) Apply Александр Александрович Блок filter
- Аркадий и Борис Стругацкие. Попытка к бегству (1) Apply Аркадий и Борис Стругацкие. Попытка к бегству filter
- Асано Ацуко. Шестая Зона (1) Apply Асано Ацуко. Шестая Зона filter
- Борис Васильевич Бедный. Девчата (1) Apply Борис Васильевич Бедный. Девчата filter
- Борис Львович Васильев. В списках не значился (1) Apply Борис Львович Васильев. В списках не значился filter
- Вера Полозкова (1) Apply Вера Полозкова filter
- Виктория Токарева. О любви (Сборник рассказов) (1) Apply Виктория Токарева. О любви (Сборник рассказов) filter
- Владимир Эдуардович Казарян (1) Apply Владимир Эдуардович Казарян filter
- Джером Клапка Джером. Трое в лодке, не считая собаки (1) Apply Джером Клапка Джером. Трое в лодке, не считая собаки filter
- Джордж Карлин: Снова за старое (George Carlin: Doin' It Again) (1) Apply Джордж Карлин: Снова за старое (George Carlin: Doin' It Again) filter
- Дмитрий Глуховский. Метро 2033 (1) Apply Дмитрий Глуховский. Метро 2033 filter
- Дмитрий Емец. Мефодий Буслаев. Книга Семи Дорог (1) Apply Дмитрий Емец. Мефодий Буслаев. Книга Семи Дорог filter
- Дмитрий Емец. Мефодий Буслаев. Стеклянный страж (1) Apply Дмитрий Емец. Мефодий Буслаев. Стеклянный страж filter
- Дмитрий Пастернак-Таранушенко (1) Apply Дмитрий Пастернак-Таранушенко filter
- Догвилль (Dogville) (1) Apply Догвилль (Dogville) filter
- Елизавета Дворецкая. Лесная невеста. Проклятие Дивины (1) Apply Елизавета Дворецкая. Лесная невеста. Проклятие Дивины filter
- Кристэль Шабанова (1) Apply Кристэль Шабанова filter
- Кристэль Шабанова. Неизвестность (1) Apply Кристэль Шабанова. Неизвестность filter
- Макс Фрай. Жалобная книга (1) Apply Макс Фрай. Жалобная книга filter
- Марина Рэй (1) Apply Марина Рэй filter
- Мовчати (1) Apply Мовчати filter
- Мы не просим у жизни... (1) Apply Мы не просим у жизни... filter
- Нелли Русинко (1) Apply Нелли Русинко filter
- Плутарх (1) Apply Плутарх filter
- Публий Овидий Назон. Наука любви (1) Apply Публий Овидий Назон. Наука любви filter
- Римма Хафизова (1) Apply Римма Хафизова filter
- Рита Иоанновна Волкова (1) Apply Рита Иоанновна Волкова filter
- Роберт Пенн Уоррен. Вся королевская рать (1) Apply Роберт Пенн Уоррен. Вся королевская рать filter
- Тони Кушнер. Ангелы в Америке (1) Apply Тони Кушнер. Ангелы в Америке filter
- Травиата (1) Apply Травиата filter
- Фаина Георгиевна Раневская (1) Apply Фаина Георгиевна Раневская filter
- Федоров Сергей (1) Apply Федоров Сергей filter
- Франческо Петрарка (1) Apply Франческо Петрарка filter
- Чужое небо (1) Apply Чужое небо filter
- Эсхил. Орестея (1) Apply Эсхил. Орестея filter