У Вас есть интересная цитата?
Поделитесь ею с нами!
За следующие четыре года Джеф узнал очень многое о человеческой природе. Как просто пробудить в людях алчность и как легко их обмануть. Люди верили немыслимым сказкам, поскольку алчность заставляла их верить в то, во что они хотели поверить.
Эту умственную заразу усугубило то, что Роберт Фиск называет «гостиничной журналистикой». Если в прежней журналистике Ливан был частью Леванта, то есть Восточного Средиземноморья, то теперь он внезапно стал частью Ближнего Востока, как будто кто-то умудрился перенести его поближе к пескам Саудовской Аравии. Остров Кипр, расположенный примерно в шестидесяти милях от моей деревни на севере Ливана, с почти идентичной кухней, верой и обычаями, внезапно сделался частью Европы (конечно, местные жители с обеих сторон подверглись соответствующей психологической обработке). Прежде черта проводилась между Средиземноморьем и не-Средиземноморьем (то есть между оливковым и сливочным маслом), а в 1970-е годы она вдруг разделила мир на Европу и не-Европу. Поскольку границу между ними обозначил ислам, никто не знал, куда отнести арабов христианского (и иудейского) вероисповедания.
Опасность ничего для нее не значила, даже гибель казалась пустяком по сравнению с этим мучительным тревожным ожиданием. Сердце сильно билось, в груди как будто колола острая спица, и дух захватывало, как от холодной воды. Где взять сил, чтобы дожить до победы? О поражении Избрана даже не думала. Но изгнать из души тревогу не получалось — для безмятежной надежды на лучшее она была слишком умна, а для несокрушимой веры в свои силы — недостаточно сильна. Что за наказание сидеть и ждать, зная, что ничего не можешь сделать!
Отец вёл меня за руку и рассказывал, что знаменитые витражи собора изготовили около восьми столетий назад и до сих пор никто не знает, как «повторить такой оттенок синего». Мне тогда было восемь, и слова отца ввели меня в ступор, ведь до этого памятного дня я искренне верила, что мир и мы вместе с ним двигаемся по пути прогресса. Мои взгляды на эволюцию истории в тот момент серьёзно пошатнулись.
Рассказы больше всего ненавидят и избегают оправданий. В то же время, они поддерживают твою борьбу за веру в будущее.
У нас есть знания, но нет мудрости, есть комфорт, но нет безопасности, есть вероучения, но нет веры. Миром правят цифры.
Он перестал верить не по какой-то определённой причине, а просто потому, что склад характера у него не был религиозным. Веру ему навязали извне.
Я не очень верю словам, поскольку ими легко манипулировать.
... этапы, книжные или жизненные никогда не заканчиваются раз и навсегда, и, хотя герои утрачивают наивность и свежесть, необходимую для того, чтобы верить в корабли-призраки и затонувшие парусники, море-то остается неизменным, оно полно собственной памятью, и оно себе верит. Морю совершенно безразлично, что люди утрачивают веру в приключения, в затонувшие корабли, в поиски сокровищ.
Те, кто умирают, и в смерти продолжают любить, продолжают верить, не превратятся в тлен. Они остаются жить в тех, кого они любили.
Море не вознаграждает тех, кто слишком тревожен, слишком жаден или слишком нетерпелив. Раскопки в поисках сокровища говорят не только о нетерпеливости и жадности, но и об отсутствии веры. Терпение, терпение и еще раз терпение — именно ему нас учит море. Терпение и вера. Нужно оставаться открытым, неприхотливым и свободным от мыслей, как сам морской берег — в ожидании подарка моря.
Столкнувшись с трудностями, нельзя сдаваться, бежать. Вы должны оценивать ситуацию, искать решения и верить в то, что всё делается к лучшему. Терпение — вот ключ к победе.
Я стремлюсь к тому, чтобы любая вера стала объектом насмешек и издевательств. По моему мнению, людей, собравшихся в каком-либо храме для вознесения молитв к Предвечному Существу, надлежит рассматривать в качестве театральных комедиантов. Любому человеку, разумеется, вольно потешаться над игрой подобных актеров.
В романах так злоупотребляли силой взгляда, что в конце концов люди перестали в неё верить. Теперь нужна смелость для того, чтобы сказать, что он и она полюбили друг друга, потому что их взгляды встретились. И, однако, именно так начинают любить, и только так. Всё остальное является лишь остальным и приходит позже. Нет ничего реальней этих глубочайших потрясений, которые вызывают друг в друге две души, обменявшись такой искрой.
Ах, дети, дети! Так велика их вера в материнскую любовь, что им казалось, что они могут себе позволить побыть бессердечными еще немножко!
И по старой привычке он возблагодарил бога за то, что перестал в него верить.
Всё можно пережить в этой жизни, пока есть для чего жить, кого любить, о ком заботиться и кому верить.
Кой вовсе не был пессимистом; для того, чтобы стать пессимистом, абсолютно необходимо утратить веру в человечество, а Кой так и родился без этой веры.
Молчать — верить самому себе.
Жить надо с верой в душе, тогда и все преграды сможешь преодолеть.
Будущее обязательно принесет счастье каждому, кто в него верит, кто идет к нему своим непростым путем, спотыкается, иногда даже падает, но все равно сохраняет веру в добро и желание нести это добро людям…
Чем дольше люди живут на земле, тем менее свободными и радостными они себя ощущают. По мере того, как они продвигаются во времени — и накапливают опыт, имущество, отношения, ответственность и веру в беспомощность — тем дальше и дальше большинство из них отходит от своего истинного, естественного состояния бытия.
Быть может, дав полное выражение страсти, я исчерпал и самою страсть? Ведь духовные силы, как и силы физические, не беспредельны. Быть может, пытаясь убедить другого, каким-то образом жертвуешь собственной способностью верить? Быть может, наконец, я просто устал от всего этого, и, когда угас душевный порыв, в свои права вступил бесстрастный рассудок?
Мысль о потере вселяет ужас лишь в тех, кто привязывается к вещам преходящим, тленным. Но как можно потерять друга? Я понял, что лишь бесчувственные люди льют слезы в минуту разлуки. Полноценный человек всегда остается веселым и безмятежным: для него грустить в момент расставания столь же абсурдно, как для верующего предаваться печали по поводу окончания мессы. Ведь Бог всегда с нами — даже после мессы.
Люди никогда не меняются к лучшему через ненависть, осуждение или приговор. Мы меняемся через прощение, любовь и веру в собственные силы.
Популярные Цитаты от автора от имени автора про веру подобрал Цитатикс. Собрали их 38 штук, они точно увлекательные. Читайте, делитесь и ставьте лайки!
Я люблю младенцев и маленьких детей, пока они ещё не выросли, и не стали думать, как взрослые, и не научились, как взрослые лгать, и обманывать, и подличать. br brМаргарет Митчел
